Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство - Пельцер Дэйв

Мое лицо светлело по мере того, как голос тети Мэри становился все жестче. Мне нравилось то, что происходило в гостиной. Я даже отважился поднять голову и заглянуть маме в глаза. Внутри я улыбался: «Господи, как же здорово!» Я следил за разговором, будто смотрел теннисный матч, постоянно поворачивая голову то влево, то вправо. Тетя Мэри не оставляла попыток заставить маму признать меня. А я кивал в ответ на ее слова, открыто соглашаясь с воспитательницей.

Давно уже я не чувствовал такой уверенности. В кои-то веки я был человеком. «Я человек!» — повторял я про себя. И даже постепенно начал расслаблять напряженные мышцы. Я больше не боялся. Все было хорошо — до тех пор, пока не зазвонил телефон. Я повернулся в сторону кухни, где стоял аппарат. После двенадцатого звонка я понял, что тете Мэри придется ответить. И действительно, она повернулась к телефону. Я вцепился в ее руку. «Да ладно! — мысленно убеждал я того, кто так настойчиво нам звонил. — Никого нет дома! Просто положи трубку!» Но телефон не сдавался. Шестнадцатый, семнадцатый, восемнадцатый — звонки не кончались. «Повесь трубку! Ну же, повесь трубку!» Тетя Мэри снова попыталась встать. Я упорно не давал ей подняться с дивана. Когда она все-таки пошла на кухню, я пошел за ней. Тетя Мэри остановилась на полпути и принялась отцеплять мою руку, палец за пальцем:

— Дэвид, пожалуйста. Это всего лишь телефон. Ради бога, успокойся и веди себя нормально. А теперь вернись в комнату.

Я не двигался и пытался встретиться взглядом с тетей Мэри. Нескольких секунд ей хватило. Она все поняла и кивнула.

— Хорошо, — тихо сказала она. — Пойдем на кухню вместе.

Я облегченно вздохнул и последовал за ней. Внезапно я почувствовал, как кто-то хватает меня за руку и дергает назад. Пока я отчаянно пытался сохранить равновесие, тетя Мэри свернула за угол и скрылась на кухне. Мама сидела буквально в нескольких сантиметрах передо мной. Закусив губу, я попытался унять дрожь в коленях. Но тяжелое, прерывистое дыхание мамы сбивало меня с толку. Ее лицо постепенно приобретало ярко-красный оттенок. Хотя глаза мамы были скрыты за темными очками, я чувствовал, какой злобой они горят. Я рванулся, чтобы пойти за тетей Мэри, но мама не собиралась меня отпускать.

Я уставился на ковер, мечтая о том, чтобы она ушла. Мама еще сильнее сжала мою руку.

— Посмотри на меня! — прошипела она.

Я замер и почувствовал, как начинаю замерзать изнутри. Хотел закричать, но голос куда-то пропал. Мама смотрела мне прямо в глаза, а этого я вынести не мог. Я зажмурился и почувствовал, как ее лицо приблизилось к моему. А потом она заговорила со мной. И куда только подевался равнодушный тон, с которым она обращалась к тете Мэри? Сейчас ее слова буквально сочились ядом.

— Ах ты маленький ублюдок! Сейчас ты уже не выглядишь таким самодовольным! А что случилось? Что случилось? Тетя Мэри ушла, да? — издевалась она. Потом мама подтянула меня к себе, так что я почувствовал на лице капельки слюны. Ее голос стал ледяным. — Ты хоть понимаешь, что творишь? Понимаешь? Ты знаешь, какие вопросы они мне задавали? Представляешь, как опозорил эту семью? — спросила она, махнув рукой в сторону братьев, сидевших рядом с ней.

Я почувствовал, что сейчас упаду. Ноги превратились в желе, меня отчаянно затошнило.

Мама улыбнулась, продемонстрировав темно-желтые зубы:

— Они думают, что я пыталась причинить тебе вред. Интересно, зачем бы я стала это делать?

Я пытался повернуться в сторону кухни. Судя по доносящимся оттуда звукам, тетя Мэри все еще разговаривала по телефону.

— Мальчик! — прошипела мама. — Ты должен вот что уяснить: мне все равно, что они скажут! Мне все равно, что они сделают! Ты от меня никуда не денешься, я получу тебя обратно. Ты слышал? Я получу тебя обратно!

Тут мама услышала, как тетя Мэри кладет трубку. Она мгновенно отпустила мою руку и оттолкнула от себя. Забившись в кресло, я смотрел, как в комнату возвращается моя спасительница. Тетя Мэри устроилась рядом со мной.

— Прошу прощения, — сказала она.

Мама похлопала глазами, а потом беззаботно махнула рукой. Внезапно она начала вести себя, как благородная дама из высшего света. Игра началась.

— За что? Ах, за телефон? Ничего страшного. В любом случае, мне… то есть нам пора собираться.

Я искоса посмотрел на братьев. Они неподвижно сидели на диване, уставившись в одну точку. Интересно, что они обо мне думают? Выражение лица у них такое, будто все они, за исключением младшего, Кевина, были бы рады вытащить меня на улицу и хорошенько отпинать. Я знал, что они ненавидят меня, и понимал, что заслужил это, раскрыв посторонним людям семейную тайну.