Эта-Тета - Робски Оксана

Данила с ребенком на руках боялся пошевелиться.

— Давайте я возьму малышку! — предложила няня в чёрном форменном платье и с профессиональной улыбкой.

— Нет, — прошептал Данила, качнув головой.

Млей так и не двинулся с места, пока за ними не закрылась дверь.

Галя, выйдя из-за стойки администратора, помогла им спустить коляску, которая еле уместилась в багажник машины.

Млей стоял у окна и долго смотрел вслед чёрному автомобилю с двумя мигалками на крыше.

Он взял телефон и набрал Наталью Петровну.

Чтобы она была в курсе.

— …И знаешь что ещё? — спросил Млей так же грустно.

— У тебя всё нормально? — заволновалась Наталья Петровна.

— Подожди с оплодотворением, — сказал Млей.

— Что? — не поняла Наталья Петровна — Почему?

— Подожди, — сказал Млей и повесил трубку.

Наталье Петровне будет звонить отец Данилы, а она как раз та самая женщина, о которой он мечтал после смерти жены.

Млей снова посмотрел в окно.

Вдруг они вернулись?! Вдруг передумали и уже едут обратно?

Млей бросился к двери и пулей вылетел на улицу. Быстрее, они возвращаются!

Никого не было.

И даже дождь — первый за эту весну — начался как будто для того, чтобы смыть следы этой машины. Машины, увёзшей от Млея девочку.

Ему не стыдно было плакать. Слёзы смешивались с дождём, и Млей размазывал их по лицу, не отводя взгляда от неба.

Он никогда не плакал так горько.

Он вообще никогда не плакал.

Я шёл пешком.

Солнышко светило мне в лицо и пели птички.

А может, мне казалось, что они поют.

Я шёл по улице, держал перед собой в вытянутой руке розу и улыбался.

Люди, которые шли мне навстречу, улыбались тоже.

А может, мне казалось, что они улыбаются.

Я прошёл весь Арбат, потом весь Кутузовский проспект и вышел на Рублёвское шоссе.

Иногда я представлял себе тётю Зою с открытым ртом и перепуганными глазами и тихонько хихикал.

В таком виде я действительно находил сходство между ней и портретом над моей раскладушкой.

Я любил и её, и портрет, и художницу, которая его нарисовала, и людей, которые шли или проносились мимо меня в чёрных машинах.

Люди — странные существа. Они болеют, страдают и умирают — но им как будто до этого нет дела! Они зачастую ведут себя так глупо и совершают столько ошибок, словно бессмертие — их единственная проблема.

Рублёво-Успенское шоссе, в районе деревни Барвиха. На зелёный свет здесь переходили дорогу продавец магазина телефонов и его немолодая жена.

Она держала его под руку, а он рассказывал ей про новую модель Nokia, которую они только вчера получили.

— Слушай, — остановилась она прямо на середине шоссе. — А я выключила духовку?

— Наверное, выключила, — сказал продавец. — Не стой посреди дороги, пошли!

— Наверное, нам лучше вернуться! — настаивала она.

— Вспомни, последний раз мы примчались домой от сына, потому что ты решила, что оставила включённым утюг, — ворчал продавец.

— Ты хочешь, чтобы я нервничала? — спросила она, не двигаясь с места.

Сотрудник ГИБДД махнул им дубинкой, собираясь переключить светофор.

— Конечно не хочу! — воскликнул продавец — Ну что, вернёмся?

— Нет, ладно, пошли, — решила она. — Раз я вытащила торт, значит наверняка и духовку выключила.

— Вот видишь! — обрадовался продавец. — А торт точно вытащила? А то я уже настроился на чаёк с наполеончиком сегодня вечером!

Я увидел их издалека.

Они опасно стояли на середине шоссе и что-то обсуждали.

«Наверное, ссорятся», — подумал я и пошёл им навстречу.

Продавец и его жена удивлённо разглядывали молодого человека, который приближался к ним с белой розой в вытянутой руке.

У молодого человека что-то упало, он неловко наклонился, поднял какой-то предмет и сунул его в карман.

Так же смущенно улыбаясь, он протянул розу жене продавца.

— Вы такая красивая, — произнёс молодой человек. — Если ваш мужчина позволит, я бы хотел преподнести вам этот цветок.

Продавец важно кивнул а его жена расплылась в улыбке.

— Спасибо, — сказала она, лукаво поглядывая на мужа — Мне уже давно не дарили цветов.

Молодой человек как-то старомодно поклонился и пошёл дальше.

Продавцу даже показалось, что если бы у парня была шляпа, он приподнял бы её над головой.