Эта-Тета - Робски Оксана

— Она была очень талантливой девушкой, моя подруга. И очень красивой.

— А как же она в тюрьму попала? — поинтересовался Данила.

— Знаешь, вся её жизнь кувырком пошла… после одного события… — задумчиво проговорил Млей.

— А папа? — спросил Данила. Он решил, что надо поскорее начать есть, иначе бефстроганов остынет.

— А папа этой девочки — ты, — сказал Млей.

— Что?! — Данила подавился, и ему пришлось долго откашливаться, как в плохом кино. — Да ты просто сумасшедшая!

Он бросил салфетку на стол.

— Она купила свитер в магазине, и ты сказал ей: хороший выбор. А потом оставил свой телефон. Его записал твой охранник на клочке бумаги. Вы встретились вечером в Shatush, а потом пошли тусоваться. И ты её изнасиловал. — Млей говорил так, словно читал сводку погоды.

— Что ты от меня хочешь?! — возмутился Данила.

— Я могу рассказать сцену на кладбище. Твой папа наставил на тебя пистолет и заставил извиниться.

— Хватит! — Данила развалился на стуле, давая понять, что шантажировать его — пустое занятие.

— Ты извинился. А потом спросил её: «Ты довольна?» И она ответила: «Не знаю».

Данила молчал.

Млей достал ребёнка из коляски и держал на руках. Девочка с розовой соской во рту мирно спала.

Данила закурил, пуская дым чуть ли не в личико ребёнка.

— Не подсчитывай, — догадался Млей. — Ребёнок родился преждевременно — семимесячным. Но без патологий, абсолютно здоровая девочка. И, кстати, на тебя похожа.

— Что ты от меня хочешь?! — снова спросил Данила.

— Забери её. Ты отец и ты сможешь много ей дать. Она будет любить тебя…

Данила встал.

— Я пошёл. С меня довольно.

— Ещё одну минуту, — попросил Млей. И что-то в его взгляде заставило Данилу опуститься на стул.

— Она знала, что умрёт, — сказал Млей. — А может быть, она умерла, потому что не хотела жить. Но она оставила тебе письмо.

Млей положил на стол сложенный пополам лист бумаги.

Данила, замерев, не мог отвести от него взгляда.

— Не бойся. Возьми! — попросил Млей. Данила медленно протянул руку и взял листок двумя пальцами.

— Прочитай, — подбодрил Млей. Девочка проснулась и захныкала. Млей достал из коляски бутылочку с водой, и она жадно принялась пить.

Данила медленно развернул письмо.

«Я прощаю тебя», — прочел он первую строчку и посмотрел на девочку.

Млей ему улыбнулся.

«Если ты читаешь это письмо, значит я уже умерла. И если ты читаешь его, это значит еще одно — самое важное — моя дочь жива.

И я так завидую тебе, потому что вот прямо сейчас ты можешь посмотреть на неё. И взять её за ручку. Наверное, у неё такая крохотная ручка, что тебе даже смешно. Как хотела бы я тоже посмеяться над этим!

Так странно — когда ты будешь читать это письмо, я уже умру. Наверное, так будет лучше для меня.

Страшно только за дочь. Как она будет одна, такая маленькая и беспомощная. Обещай мне заботиться о ней. Я имею право тебя об этом просить.

Обещай мне.

Я верю тебе».

Данила встал. Бросил листок на стол.

Млей смотрел на него, укачивая ребёнка. Данила постоял секунду, хотел что-то сказать, но решил, что лучше просто уйти. Уйти и забыть.

Млей долго смотрел ему вслед. Девочка заснула.

Глава 19

Я очнулся на полу тёти Зоиной кухни через три дня.

Она набрала полный рот воды и брызгала мне в лицо.

— Я таких слабеньких никогда не видела, — сказала тётя Зоя.

От неё всё ещё пахло огурцом.

— Поехали, — сказал я и понял ЭТО не прошло; ЭТО всё ещё происходит со мной.

— Куда? — поинтересовалась тётя Зоя.

— Продадим машину и вставим вам зубы, — решил я.

Я посмотрел в окно и увидел, что со щитом «Ура! Дублёнки!» прыгает какой-то карлик.

Видимо, меня уволили.

Я продам машину и отвезу тётю Зою к ортодонту. Не то, чтобы мне хотелось, чтобы тётя Зоя вспоминала меня добрым словом, когда я улечу, — мне, честно говоря, было всё равно. Но видеть именно сейчас её счастливую улыбку было для меня почему-то важно.

И ещё я куплю цветы Млею.

Машину продать оказалось нетрудно. Её забрали у нас в первом же салоне, в который мы заехали. Тётя Зоя пыталась торговаться, но я сразу согласился на ту сумму, что предложил менеджер.

Менеджер явно обрадовался, и мне было приятно.