CITY - Барикко Алессандро

— Это не тот случай…

— Это именно тот случай, и если профессора вроде вас упорно продолжают полоскать свои мозги…

— …это абсолютно не тот случай…

— …в самодовольстве, считая, что набрели на курицу, несущую золотые яйца, совершенно офигевшие от…

— …я просил бы вас…

— …этой истории с Нобелевской премией, давайте начистоту, вы ведь к этому клоните, вы и…

— ВЫ НЕ ЗАТКНЕТЕ СВОЮ ГРЯЗНУЮ ВОНЮЧУЮ ПАСТЬ?

— Простите?

— Я спросил, не хотели бы вы случайно заткнуть свою грязную вонючую пасть?

— Да, конечно.

— Спасибо.

— К вашим услугам.

— …

— …

— …

— …

— Вышла неприятность, я признаю, но этот мальчик — гений. Поверьте мне.

— …

— Я хотел бы добавить еще вот что. Птицы улетают на юг. Гении слетаются в университет. Как ни банально, но это правда. Я закончил.

Несколько месяцев спустя, перед отъездом, Шатци пришла попрощаться с профессором Мондрианом Килроем. Гульд уже уехал. Профессор ходил в домашних тапочках, его все еще тошнило. Видно было, что он жалеет об их отъезде, но профессору было несвойственно поддаваться обстоятельствам. Он обладал потрясающей способностью признавать неизбежность происходящего, когда оно происходило. Он наговорил Шатци кучу глупостей, кое-какие звучали даже смешно. Наконец он достал что-то из ящика стола и протянул Шатци. Это оказался буклет с тарифами «контактного зала». На обороте были «Заметки об интеллектуальной честности».

— Я хотел бы, чтобы это хранилось у вас.

То были шесть тезисов, записанных по порядку, печатными буквами, слегка неровно, но в целом вполне пристойно. После шестого шло примечание, написанное другой ручкой и курсивом. Оно не имело номера, никаких вообще опознавательных знаков и гласило:

В другой жизни мы будем честны. Мы сможем молчать.

Пумеранг буквально исходил слюной от этой строчки. Он балдел от нее, не уставал повторять и при каждом удобном случае порывался не сказать ее всем окружающим, как будто это было его имя.

Шатци взяла буклет. Сложила его и сунула в карман. Потом поцеловала профессора, и оба сделали некоторое количество тех жестов, которые, взятые в совокупности, называются прощанием. Прощанием.

После этого Шатци несколько лет носила повсюду с собой этот желтый, сложенный вчетверо листок, носила в сумке с надписью «Спаси планету Земля от педикюра». Иногда она перечитывала шесть тезисов, а также примечание, и слышала голос профессора Мондриана Килроя, объясняющего что-то, растроганного, спрашивающего еще пиццы. Иногда ей хотелось прочесть кому-нибудь тезисы, но ни разу ей не встретился человек, достаточно наивный, чтобы в них по-настоящему разобраться. Попадались люди умные и так далее, попадались способные. Но видно было, что для них уже нет пути назад, что их нельзя будет позвать, хотя бы на минуту, обратно домой.

В конце концов она потеряла его, желтый буклет с «Заметками об интеллектуальной честности», в тот день, когда перетряхивала сумочку на квартире врача, рано утром, надеясь незаметно выскользнуть и не находя своих черных чулок. Она устроила жуткий бардак, и в тот момент, когда запихивала все обратно, тот проснулся, и Шатци вынуждена была произнести какую-то идиотскую фразу, и наступила рассеянность, и все пошло как обычно, а желтый буклет там и остался.

Жаль. И вправду жаль.

С другой стороны, рядом с тарифами «контактного зала» был напечатан весь список услуг, среди которых самая дорогая называлась «Crossing contact» [Перекрестный контакт — англ.].

Шатци так и не поняла, что же такое могло скрываться под обозначением «Crossing contact».

23

— В нашем эфире Стэнли Пореда, мы застали его во время тренировки перед скорой встречей с Ларри «Лоуэром» Горманом, встреча назначена на субботу, двенадцатое, восемь раундов. Итак, Пореда… ты спокоен?

— Как никогда.

— Ходит множество слухов по поводу твоего возврата на ринг.

— Людям надо потрепаться.

— Многие задают вопрос: почему боксер, прекративший свою карьеру два года назад…

— Два года и три месяца.

— …два года и три месяца, если угодно, целая вечность; итак, люди задают вопрос, почему порвавший навсегда с профессиональным боксом…

— Люди задают немало идиотских вопросов.

— Пореда, разумеется, хочет сказать, что…

— Пореда хочет сказать, что это идиотские вопросы, я дерусь из-за денег, а из-за чего же еще? Бокс исковеркал меня, посмотри на мои руки, они искалечены, навсегда искалечены от стольких ударов, мне искалечили руки, из-за бокса я стал таким, но это — единственное, что я могу делать, и если кто-нибудь даст мне денег, много денег, я вернусь на ринг и… что у тебя там за долбаный вопрос?