Когда явились ангелы (сборник) - Кизи Кен

– Там не Чарити. Она меня выгнала в прошлом месяце. Понять не могу почему.

Он взглянул на меня с коварно-невинным видом и продолжал:

– Я только сказал: «Вставай и подавай мне завтрак, зараза. Подумаешь – беременная». А она мне в ответ: «Нет, это ты вставай и убирайся отсюда, чтобы духу твоего тут не было». Прямо так. Я и убрался.

Он кивнул на автобус.

– Там мальчишка Гелиотропы, Перси, – вся моя команда в этой поездке: юнга, штурман и пассажир. – Он наклонился и крикнул в открытое окно: – И пусть лучше не свинячит со мной, если хочет еще увидеть маму!

Лицо в окне автобуса не проявило никакого интереса к его словам: там была более близкая причина для беспокойства. Киллер вернулся к двери автобуса и обрабатывал петли своим единственным рогом. Автобус вздрагивал. М'кела выпрямился и усмехнулся добродушно.

– Застрял там – козел между ним и завтраком, хе-хе.

Гелиотропа была фармацевт из Беркли, парализованная, красивая и талантливая, химик-надомница, широко известная в андерграунде. М'кела любил задружиться с ней, когда ссорился с женой или оставался без химикатов. Перси был ее десятилетний сын, известный некоторым в Сан-Франциско под прозвищем Психоделический Шкет. Иногда он жил у нас, бывало, неделю, месяц, пока за ним не приезжал кто-нибудь из родителей. Он был рыжий, смышленый и практически неграмотный; о себе говорил в третьем лице – иногда это казалось забавным, а иногда выводило из себя.

– Теперь он зовет себя «Перси Перехватчик, летаю на полном газу».

– Здравствуй, Монтгомери. – Бетси вышла из спальни, завязывая кушак халата. – Рада тебя видеть.

Прозвучало это не так уж искренне. Особенно радоваться она не могла: уж больно часто мы с ним чудили у нее на глазах. Но обнять себя позволила.

– Что ты тут рассказывал Деву про Чарити? Что она тебя выгнала, вместо того чтобы подать завтрак? Ну и правильно. И беременная? Пора тебя кастрировать, если хочешь знать мое мнение.

– Ну что ты, Бетси. Чарити не хочет такого радикального решения. Кстати, о завтраке. – Он обогнул ее и направился к кухне, шлепая единственной сандалией по линолеуму. – Добрые люди, вы уже вынули из-под курочек свежие яички?

– Курятник вон там, – показала Бетси. – За козлом.

– Мм, понимаю. Ну, в таком случае… где вы держите кукурузные хлопья?

Пока Бетси молола кофе, мы с М'келой изолировали козла, чтобы добраться до яиц. Перси с удовольствием наблюдал за операцией. Его конопатое лицо перемещалось от одного окна автобуса к другому по мере того, как мы тащили Киллера к полю, откуда он прорвался. Когда мы закрывали ворота, он крепко лягнул М'келу в голень задним копытом. М'кела заплясал, ругаясь, я невольно засмеялся, а из автобуса донеслись радостные крики мальчишки. Даже куры и павлины присоединились к хору.

В курятнике М'кела рассказал мне подлинную историю.

– Не знаю, из-за моих это дел с «Черными пантерами» или из-за дел с белым порошком. Чарити говорит: мотай отсюда и дай мне передышку. Говорю: «Есть мотать!» Конечно, звоню Гелиотропе. По междугородному. С прошлого года она живет в Канаде со старшим братом Перси, с Вэнсом, который удрал от призыва. И там же его приятели с теми же убеждениями. Гелиотропа уговорила меня украсть Перси у отца в Марине и привезти туда… помочь ей устроить приют.

Мы накормили и успокоили кур, собрали в ведро яйца, оставленные нам крысами и скунсами, и, стоя в дверях курятника, смотрели, как лезет к полудню утреннее жаркое солнце Четвертого июля, года около 1970-го.

– Приют? В Канаде?

– Да. – Он смотрел на автобус. Черная дверь приоткрылась, и выглянул Перси: свободен ли путь. – Что-то вроде современной «подземной железной дороги».

– Для покидающих Штаты?

– Гелиотропа говорила очень убедительно. И кто знает, какой густоты достигнет это говно с Вьетнамом?

– М'кела, ты давно вышел из призывного возраста.

– Но не настолько еще отупел, чтобы не видеть говна, как оно разливается от края до края. Постой подольше рядом с говном, и тебя оно тоже заляпает – это я твердо знаю.

– Слушай, когда я был в бегах, я встречал многих американцев-экспатриантов. И знаешь, что у всех у них было общего? Особенно у мужчин?

Он не ответил. Он вынул из ведра яйцо и катал его в своих длинных пальцах фокусника.

– Все угрызались и оправдывались, вот что у них было общего.

– В чем оправдывались?

– В том, что удрали из дому, когда надо убирать это говно! Кроме того, при чем тут Перси? Он тоже не призывник.