Когда явились ангелы (сборник) - Кизи Кен

Он внимательно смотрит на меня – не пьян ли в девять часов утра? – и берет флакон.

– Спасибо, – говорит он без убежденности, недоуменно глядя на подарок.

– По одному глюку за раз, – говорю я ему.

Эпилог. Девять сорок четыре на часах у таксиста. Он находит просветы, в какие еще не пролезал ни один «фиат», но мы все равно опоздаем. Меня предупредили: надо прибыть, по крайней мере, за час, чтобы успеть пройти каирскую таможню. Но какая толпа туристов! Как перепуганные крысы перед иллюминатором тонущего корабля. Девять пятьдесят. Все опоздают.

Но вылет задерживается, потому что у одного старого паломника случился сердечный приступ и его надо выгрузить. Это говорит мне человек, рядом с которым я пристегнулся.

– Вон там, хотел засунуть сумку с камерой на полку, и Господь его прибрал. Случается сплошь и рядом в поездках на Святую землю.

Он священник из Пенсильвании и сам руководитель тура, очень устал.

– Слава богу, он был не из моей группы. Но и мне не миновать. Понимаете, среди них столько стариков, пенсионеров, они скопили деньги, чтобы посмотреть на Святую землю, даже если это будет последним делом в их жизни.

Двигатели наконец заработали, и мы отъезжаем к началу взлетной полосы. Настроение на борту повысилось. Слышится нервная болтовня. Уже перед самым разбегом кто-то кричит:

– Слушайте, кто вчера выиграл бой?

– Какой бой? – кричит кто-то в ответ.

– Между язычником и неверным.

Все смеются, даже турки и придурки, но победителя никто не знает. Стюардесса обещает спросить капитана и сообщить нам. Взлетаем. Когда набрали высоту, пенсильванский священник говорит:

– Не Форман. Мне все равно, что она скажет.

Я думал, он крепко спит. Говорю: «Что?» – и он повторяет, не открывая глаз:

– Я сказал, Форман не победил, каков бы ни был исход боя.

Никакого объяснения он не дает, и я снова поворачиваюсь к моему окну.

Мы делаем вираж над Каиром. Вон мост через Нил к «Омар Хайяму». Вон статуя Пробуждающейся Изиды, она поднимает покров с головы, чтобы проводить нас взглядом. Вон Пирамидный бульвар… «Мена-хаус»… Поселок Гиза… но не вижу… неужели проглядел ее в дымке? Да вот! Неудивительно, что не видишь ее отсюда – ты ищешь взглядом что-то более мелкое. Но не заметить ее, проглядеть – невозможно. Она тебя скорее не заметит.

– Хотите знать почему? – Священник повернул ко мне голову. – Потому что в нем несоответствие, вот почему! Как он может называть себя хорошим христианином, если бьет людей за деньги?

Он смотрит на меня красными глазами, воспаленными от двухнедельного слежения за бестолковым стадом.

– Вот в чем причина, вот что подводит этих святоземельных. Не возраст, не сердце. Несоответствие!

Глаза у него закрываются. Открывается рот. Я поворачиваюсь к окну. Тень самолета несется по золотой ряби Сахары. Выравниваемся. Оживает динамик, и пилот обращается к нам на ученом амстердамском английском:

– Говорит ваш капитан Симон Винкеног. Вероятно, по пути в Стамбул нам придется сделать небольшой крюк к западу от дельты Нила… из-за… политической обстановки. Это займет совсем немного времени. Можете спокойно отдыхать. Погода в Стамбуле ясная и прохладная. По сообщению из Заира, вчера вечером перед десятью тысячами зрителей Мухаммед Али нокаутировал Джорджа Формана в восьмом раунде, вернув себе звание чемпиона мира в тяжелом весе. Желаю вам приятного полета.

© Перевод В. Голышева.

Киллер

Киллер, одноглазый, однорогий козел, встал на дыбы в рост человека, подобрал передние копыта под летучую дяди-сэмовскую бороду, нагнул шею, выставил единственный рог и, выпучив жуткий глаз с квадратным зрачком, ринулся сзади на М'келу.

– М'кела, берегись!

М'кела даже не обернулся. Опершись на столб ограды, как на гимнастического коня, он перелетает на другую сторону. До чего же легко для мужчины такого размера, удивляюсь я, – не говоря уже о том, что он всю ночь просидел за рулем.

Рог скользнул по его бедру и долбанул столб с такой силой, что недавно натянутая проволока загудела аж до столба, врытого в углу курятника. Куры закудахтали, голуби взвились с крыши, сердито гукая. Козел им нравился не больше, чем М'келе.

– Меня выбрал, вонючая скотина! – М'кела яростно пнул трясущуюся голову Киллера со слепой стороны. – Я тебе башку проломлю! – И еще два увесистых в челюсть, прежде чем оглушенный козел отодвинулся от столба.