Безутешные - Исигуро Кадзуо

Борис, с набитым кексом ртом, кивнул:

– Здорово! Очень нравится. И все вокруг такие добрые.

В заднем конце автобуса несколько пассажиров затянули песню. Я расслабился и откинулся на спинку кресла. Небо за окном снова заволоклось тучами. Мы еще не выехали за черту города, но я заметил два мелькнувших один за другим дорожных знака с надписью «Северное шоссе».

– Простите, – послышался за спиной мужской голос – Вы как будто сказали водителю, что вам нужно к искусственному озеру? Надеюсь, вы не продрогнете там до костей. Если вы просто не знаете, где провести время, я бы порекомендовал вам сойти чуть раньше, у парка Марии-Кристины. Там есть пруд, где катаются на лодках. Молодому человеку должно прийтись по вкусу.

Говоривший сидел непосредственно за нами. Спинки у кресел были высокие, и я, даже вытянув шею, не мог хорошо его разглядеть. Тем не менее я поблагодарил его за совет, данный, очевидно, от чистого сердца, и начал объяснять, что к искусственному озеру мы едем не просто так. Я не собирался вдаваться в детали, но, заговорив, обнаружил, что компанейская атмосфера располагает к обстоятельности. Собственно, мне нравился сам тон моей речи, взятый случайно: в нем сочетались серьезность и шутливость. Более того, сочувственное хмыканье у меня за спиной свидетельствовало о том, что попутчик слушает внимательно и заинтересованно. Так или иначе, вскоре я, сам не зная как, пустился в описание Номера Девять и его отличий ото всех прочих. Я только-только начал рассказывать о том, как Борис забыл его в коробке, но тут сосед сзади прервал меня деликатным покашливанием.

– Простите, – произнес он, – подобные поездки неизбежно связаны с разного рода беспокойством. Это вполне естественно. Но, ей-богу, если позволите мне так сказать, у вас есть все основания надеяться на успех. – Он, вероятно, наклонился к самой спинке моего кресла, потому что его голос, размеренный и успокаивающий, доносился как раз оттуда, где соприкасались наши с Борисом плечи. – Уверен, вы найдете этот Номер Девять. Конечно, сейчас у вас на душе тревожно. Ведь могло произойти все что угодно, думаете вы. Это так естественно. Но из рассказанного вами я заключаю, что все кончится хорошо. Разумеется, когда вы постучите в дверь, новые жильцы, не зная, кто вы, поведут себя с опаской. Но после ваших объяснений они не смогут вас не впустить. Если дверь откроет женщина, она воскликнет: «А, наконец! А мы все гадаем, когда же вы придете». Так и слышу ее слова. Потом она обернется и крикнет мужу: «Это мальчик, который раньше здесь жил!» И тогда выйдет муж, эдакий добряк: ваш стук, наверное, застанет его за отделкой нового жилья. И он скажет: «Ага, наконец! Входите, попейте чаю». И он проведет вас в большую комнату, а жена выскользнет в кухню, чтобы собрать на стол. И вы сразу заметите, как много здесь произошло перемен, а муж, угадав, о чем вы подумали, сперва начнет извиняться. Но вы объясните, что ничуть не против переделок, и он, разумеется, поведет вас по квартире, показывая одно новшество за другим, и с гордостью объявит, что очень многое сделал собственными руками. Потом жена принесет в гостиную чай и домашнюю стряпню; вы сядете за стол, станете в свое удовольствие есть, пить и слушать рассказы супругов о том, как нравится им квартира и весь микрорайон. Конечно, все это время вы будете возвращаться мыслями к Номеру Девять и ждать удобного случая, чтобы раскрыть цель своего прихода. Но, думаю, они заговорят первыми. Когда чаепитие будет уже подходить к концу, жена скажет: «Наверное, вы вернулись не просто так? Что-то здесь забыли?» И тогда вы упомянете Номер Девять и коробку. И жена непременно вас успокоит: «Да-да, мы храним эту коробку в надежном месте. Догадались, что она может понадобиться». И, произнося эти слова, подаст мужу знак. Или даже не подаст: мужья и жены, прожившие в счастливом браке много лет, не нуждаются в условных знаках, чтобы понимать друг друга. Из этого не следует, конечно, что они никогда не ссорятся. Может статься, споры у них случаются на каждом шагу, за долгие годы бывали и серьезные размолвки. Но при виде подобной пары сразу понимаешь, что все их недоразумения рано или поздно улаживаются, а они, в сущности, очень счастливы вместе. И вот муж пойдет и достанет коробку из тайника, где держат важные вещи, и принесет ее, завернутую – как мне представляется – в папиросную бумагу. И вы, конечно, тут же ее откроете – и вот он, Номер Девять, лежит так, как был оставлен, и ждет, пока его приклеят к основанию. И вы закроете коробку, а любезные хозяева предложат вам еще чаю. Немного погодя вы скажете, что вам пора, довольно отнимать у хозяев время. Но жена будет настаивать, чтобы вы поели еще печенья. А муж захочет еще раз провести вас по квартире и похвастаться новой отделкой. И наконец они простятся с вами на пороге и пригласят непременно заходить, если будете в этих краях. Я не говорю, что все в точности так и случится, но, послушав вас, я нарисовал себе в общих чертах вероятную картину. Так что тревожиться вам не о чем, совершенно не о чем…