Готовься к войне - Рубанов Андрей

Знаев собрался было нравоучительно заметить, что дядя Герман — типичный пацан, а никакой не взрослый, но подумал и сказал:

— Даю слово пацана, что завтра вечером заеду.

Виталик просиял:

— Спасибо, папа.

— Счастливо, сын. Я тебя люблю.

— Я тебя тоже.

Когда он нажал кнопку лифта, сзади подошел Жаров.

— Пойдем покурим.

Банкир кивнул.

Жаров критически оглядел ступени пожарной лестницы. Кряхтя, уселся. Поставил рядом свой шлем, задымил очередной сигаретой, задумчиво изрек:

— Мамка твоя — суровая женщина.

— Ага, — равнодушно ответил банкир.

— Вчера так бухали, так бухали… — пожаловался электроторговец. — До шести утра. Фейерверки запускали. Башка раскалывается. С утра полез за пивом — хрен там. Нету пива. Собрался ехать в поселок — тут звонок сестренки. Примчался, думал у соседа твоего взять — то же самое. Нету, говорит, пива. На рожу вроде приличный дядька, а пива нету. Или есть, но зажал, гад…

— Есть у него все. Зажал.

— Жлоб, значит.

— Нет, не жлоб. Но пиво зажать может.

— Я так и понял. Кстати, девчонку твою всю ночь вспоминали. Как она Анжелу — в нокаут!.. Это песня!

— Ты зачем ей звонил? Девчонке моей?

Жаров насупился.

— Прости, Знайка. Не смог с собой совладать. А тебя что — задело?

— Может, и задело.

— Лучше б тебя задело то, что час назад случилось. Лучше б тебя задело то, что мама твоя сказала… Она ведь все очень правильно сказала. Это тебе знак, брат. Бросай куролесить. Иди и помирись с Камиллой. Сейчас. Я поеду за пивом — а ты иди мириться. Я приеду с пивом — чтоб вы уже помирились! И вместе сядем пиво пить. Здорово я придумал?

— Наверное, — вежливо ответил Знаев и все-таки посмотрел на часы. — Но у меня дела. Срочные.

Жаров смерил его злым взглядом.

— Дела? Срочные? В воскресенье, в восемь вечера? Не гони мне, Знайка. Понял я твои дела. Еще вчера. Когда ты ко мне в дом пришел, в обнимку с малолеткой. Послушай меня, брат. Только внимательно послушай… С бабами путаться — это не твое. Я это умею, а ты — нет. Оставь это мне. Тебе же лучше будет. Рыжая, конечно, чувиха сладкая, я тебя где-то хорошо понимаю… Но в семье тебе будет лучше. Ты не ходок по бабам…

— Зато ты у нас большой специалист.

— Точняк. Не спорю. Я без этого не умею. — Жаров помолчал, взял в руки шлем и стал оглаживать, как будто подружку по плечику. — Причем я не какой-нибудь там… Типа, поматросил и бросил… Я, Знайка, любви ищу. И нахожу. Как найду — сразу влюбляюсь. Дико. Я, брат, пиздец как искренне влюбляюсь! Особенно первые дни… Когда еще ничего не ясно, когда пальцем не трогал… Не сторонник я каких-то страстей бешеных, нет, — я хочу, чтоб все приятно было… Чтоб скользило, колыхалось, как будто слабенькой конопелюшки покурил… Все удобно, все по кайфу… Со всеми — добрый, ходишь — вальсируешь, в натуре… Это тебе не чужое золото по подвалам припрятывать. Я в Анжелу знаешь как влюбился? Три недели не прикасался. Даже не намекал. По мюзиклам водил, по кабакам… Любовался. От запаха ее пьянел. Я ей — хочешь, киса, брюту? А она — мне с него в нос шибает… А супу, говорю, хочешь, из акульих плавников? А она — я акул с детства боюсь… Вот скажи, где она акул видела, в детстве, в своем Саратове?

Жаров сладко жмурился. Сейчас он напоминал не грозную альфа-гориллу, а огромного холеного кота, вконец утомленного собственной сытостью.

— Дай затянуться, — попросил банкир, протягивая руку к сигарете друга.

— Затянись, — усмехнулся тот. — Только ты ведь не куришь.

— Перенервничал… Ах ты, гадость какая…

— А раз гадость, так верни обратно. Знаешь, почему капля никотина убивает лошадь, а сигарета курильщика — не убивает?

— Знаю, — сказал Знаев. — Никотин — неустойчивый яд, он быстро распадается… Черт… Подвинься…

— Что? — усмехнулся электроторговец. — Голова кружится? Повело тебя, брат. Видишь, как вставило… от неустойчивого яда. Присядь.

— Голове горячо.

— Сосуды сузились, — благодушно объяснил Жаров, — вот и горячо. Выходит, брат, что и сигареты — тоже не твое! Бухло, бабы, курево, казино, кокаин… вся эта шняга, дрянь, говенная байда для богатеньких — ты всегда умел мимо этого шагать… Вот и дальше шагай. Я вот не прошел мимо — а ты смог. Вон какой бледный… Посиди, передохни. Сейчас тебя отпустит… — Электроторговец невесело улыбнулся. — Дурак ты, Знайка. Такая мама крутая, ей бы на разборки бандитские выезжать… А сын — совсем без головы. Ты хоть понял, к чему она подводила, мама твоя?