Пленница дождя - Знаменская Алина

— Настенька, звонила твоя мама, — не отрываясь от лепки пирожков, вспомнила Антонина Терентьевна. — Просила напомнить, что пора переходить на зимнюю обувь.

Настя наморщила носик.

— Я прослежу, Антонина Терентьевна, — пообещал Миша и включил колонку. Газовое пламя весело замерцало и загудело.

— Что бы мы без вас делали, Мишенька! — всплеснула руками старушка. Ее возглас относился то ли к колонке, то ли к Настиной обуви.

— Круто! — подпрыгнула Настя. — Убирай скорее свои железки. А то запах пирожков меня просто нервирует.

Стол накрыли в комнате Антонины Терентьевны. Из горки был извлечен немецкий сервиз с пастушками и овечками. За столом лилась оживленная беседа, когда в прихожей раздался звонок.

Все трое вопросительно уставились друг на друга.

Настя резво вскочила:

— Я открою.

Раскрасневшаяся от пирожков и горячего чая, она распахнула дверь и остолбенела. На площадке стоял Вадим. Несколько секунд они разглядывали друг друга. Вадим выглядел невыспавшимся.

— Настя… — Налицо вылезла виноватая улыбка. Взгляд был таким, словно он не ожидал ее здесь увидеть. — А Миша у тебя?

Настя с удивлением отметила, что ей совсем нетрудно совладать с эмоциями. Да в принципе из эмоций самой сильной оказалось удивление. Вот кого она не ожидала здесь увидеть!

— Ты один сегодня? — уточнила она. — Без Гули? Или, может, ты оставил ее у подъезда?

— Настя, не надо… — Брови Вадима умоляюще полезли вверх.

Настя усмехнулась. Она сделала жест, означающий, что Вадим может пройти в прихожую. И позвала Мишу. Миша повел Вадима на кухню.

— Что это за мальчик? — поинтересовалась Антонина Терентьевна.

— Мишин друг. Мой бывший.

— Он за тобой ухаживал? — перевела старушка.

— Еще как. А потом бросил меня.

— Ты страдала? — догадалась Антонина Терентьевна.

— Жить не хотелось.

— Тебе неприятно, что Миша продолжает общаться с ним?

Настя задумалась.

— Дружба — это святое, — наконец заключила она. — Уверена, что сейчас Вадим жалуется Мише на судьбу. Его наверняка в очередной раз бросила Гуля.

Антонина Терентьевна перегнулась к Насте через стол и сделала заговорщическое лицо.

— А хочешь услышать, о чем они говорят?

— А как?

— Иди в ванную. Там через вентиляцию все слышно. Настя погрозила пальцем своей хозяйке. Та сделала самое невинное лицо. Настя скользнула в прихожую, оттуда — в ванную.

— Нет. На этот раз — окончательно. И вещи из квартиры вывезли. Я — свои, она — свои.

— Этого следовало ожидать.

Настя хорошо слышала Мишин голос, вероятно, он сидел ближе к стене. А Вадим — у окна. И его голос доносился как бы издалека.

— Ничего, что я сюда пришел? Мне так хреново… Настя не расслышала Мишин ответ.

— Как Настя? — спросил Вадим. — Не разочаровалась в актерстве?

— Нет, Настя не разочаровалась. У нее все хорошо.

— Я смотрю — у ВАС все хорошо…

Настя приподнялась на цыпочки.

— Да, у нас все хорошо. Ты правильно понял.

— Может, я зря сюда пришел? Мое появление ей неприятно?

Миша помолчал. Что-то передвинул на столе.

— Ты знаешь, мы с ней так договорились: тебя не было. Тебя просто не было в ее жизни. Я — ее первый парень.

— А-а…

Настя мысленно зааплодировала Мише. Молодец! Он все сказал как надо. Он — ее первый парень. Он — мужчина. Он любит ее по-настоящему и остается лучшим другом. Разве Вадим может с ним сравниться?

Настя выскользнула из ванной и вернулась в комнату.

— Антонина Терентьевна.., я влюбилась!

— Сейчас?

— Именно сейчас!

— Позволь полюбопытствовать — в кого же?

— В Мишу! В своего Мишу!

— Я одобряю твой выбор. Только я думаю — невежливо будет не пригласить вашего друга к чаю.

Остаться на чай Вадима уговорить не удалось. Он сослался на дела и стал прощаться. Миша тоже вскоре засобирался, и Настя вместе с хозяйкой вышли в прихожую его проводить. Антонина Терентьевна все пыталась вручить ему пакет с пирожками на дорожку. Когда раздался звонок, все решили, что это Вадим вернулся, что-то забыл.

Открыли дверь. На площадке стояла незнакомая дама в песочного цвета драповом пальто и бежевой беретке.

Седые волосы со случайно оставшейся темной прядью над лбом аккуратно уложены. Из-под темных крашеных бровей на собравшихся смотрели строгие внимательные глаза. В руках дама держала ридикюль.

— Вы — Настя? — спросила дама, окинув взглядом всех троих и остановив его на девушке.