Путь Кассандры, или Приключения с макаронами - Вознесенская Юлия Николаевна

– И поэтому ходите вес одинаковые, как оловянные солдатики, в зеленой защитной униформе, остриженные наголо и почти лишенные вторичных половых признаков. Ты только взгляни в глаза современных людей, особенно городских! Они обращены либо внутрь себя, либо на экран персоника. Они не смотрят ни на окружающий мир, ни на себе подобных, и потому в них отражается только глубочайшая внутренняя пустота. Впрочем, в твоих глазах ума и жизни все-таки побольше, чем у других. Гены, детка, непобедимые гены! Не знаю и не хочу знать, кто был твой отец, по твой дед был очень сильной и богатой личностью.

– Я знаю, он был сказочно богат до Катастрофы, но при чем тут гены?

– Я говорю о другом его богатстве. Верой и добротой Илиас Саккос был еще богаче, чем деньгами, именно поэтому его деньги творили добро. За исключением тех, которыми я выкупила у Месса свою независимость, но и эти деньги, даст Бог, в конечном счете, послужат Богу.

– Каким образом деньги, отданные Мессии, могут послужить твоему Богу?

– Хотя бы тем, что моя свобода, выкупленная па них, служит Иисусу Христу, настоящему Мессии.

– Милая бабушка, в этом я ничего не понимаю, а потому и рассуждать об этом не хочу. Так что ты там говорила о белье! Сколько же всего должны были себе шить бедные женщины в прошлом!

– Бедные не шили – они все покупали в готовом виде. Шили себе одежду, а тем более белье только очень богатые женщины, но, конечно, не сами, а у хороших портных. Я и сейчас донашиваю то, что было когда-то куплено и сшито за большие, очень большие деньги если ты вздумаешь когда-нибудь вернуться к нормальной одежде, моих запасок хватит и на твой век.

– Дед тебя баловал, бабушка?

– Очень!

– А меня?

– Еще больше. Ты разве не помнишь, как ты его звала «добрый дедушка Фей»?

– Помню. А почему я его так звала?

– Потому, что он тебя баловал и осыпал подарками, как добрая фея Золушку. А он тебя звал «моя Сандрильона».

– Золушка и Сандрильона – это ведь одно и то же, это на планетном будет Синдерелла?

– Не на планетном, а на английском. Но вернемся к нашим баранам, а вернее, к их шерсти, а также к шелкам и хлопку. Не хочешь поносить что-нибудь из нормальной одежды?

– Но я ношу абсолютно и идеально нормальную одежду! Бабушка, стандартный костюм планетянина разрабатывался целый год комиссией из ста специалистов, неужели ты думаешь, у пего есть недостатки?

– Да. И первым из них – он уродлив на вид.

– Может и так, но это как раз не имеет значения. Любая современная женщина может одеваться не хуже, чем ты одевалась в прошлом и без всякого мужа-миллиардера: выйдя в Реальность можно мгновенно принять любом облик и нарядиться в какой угодно наряд. А вам приходилось одежду выбирать, заказывать, а потом еще следить за ней… С ума сойти, сколько хлопот!

– Представь себе, Санька, большинство из нас от этих хлопот получал о огромное удовольствие. Я вот только гладить не любила.

– Гладить? – Я провела руками по своим бокам. – А это еще зачем?

– Гладить одежду надо было не руками, а утюгом, и не на себе, а на специальной доске. Боюсь, тебе этого тоже не избежать, если ты захочешь пользоваться в дороге моими костюмами. После стирки их надо обязательно прогладить утюгом.

– Что такое стирка, я видела в Реальности. И этого никак не избежать?

– Ты избежишь. Стирать шелковые вещи я буду сама, тебе я шелк никак не доверю. Разве что белье…

Бабушка открыла другой шкаф, за дверями которого оказались полки, доверху набитые стопками изделий из ткани в основном светлых тонов – розовых, персиковых, голубых, но больше всего было белого белья. Впрочем, па одной из полок лежали исключительно черные вещи. Порывшись на полках, она извлекла несколько вещиц.

– Вот это майка. Сюда просунешь голову, сюда – руки, а потом натянешь на тело. Это трусики, их надевают через ноги. Одевайся здесь, а я выйду, чтобы не смущать тебя.

Оставшись в гардеробной одна, я сбросила костюм, неуверенно взяла в руки майку и тут, нечаянно повернувшись к большому зеркалу па дверце шкафа, вдруг увидел а свое отражение. О мой Месс! Это какое-то кривое зеркало! Никак не может быть, чтобы это страшилище была я! Ничтожные обвисшие груди, торчащие ребра, впалый живот, руки-прутья и ноги-палки… И все это какого-то трупного, серого цвета! Я вскрикнула и закрыла глаза. Затем открыла их и машинально сосредоточилась, чтобы откорректировать свой облик на экране зеркала. Но обруча у меня на голове не было, а зеркало на мои мысленные усилия никак не реагировало: мой вид был все так же безобразен и жалок. Я закричала: