Путь Кассандры, или Приключения с макаронами - Вознесенская Юлия Николаевна

– Может быть, мне все же испытать еще раз мою ногу? Она уже гораздо лучше себя ведет…

Ну, уж это нет! Я вскочила, завернулась в одеяло и предстала перед собеседницами в ослепительно дурацком виде – с голыми руками и ногами. Но мне это было все равно.

– Эй вы, заговорщицы! А обо мне вы позабыли? Я что, уже совсем не в счет? Отвезу я вам ваши макароны куда надо.

– Санька! – всплеснула руками бабушка. – Ты подслушивала? Как не стыдно!

– Я не подслушивала! Это ВЫ пришли сюда, когда я мирно дремала на солнышке, и разбудили меня, сироту, своими разговорами. Это НАМ как не стыдно, ведь это ВЫ забыли про меня. Не выйдет! Я теперь такой крупный специалист по перевозке макарон туда-сюда и во все стороны, что вам без меня обойтись просто никак невозможно.

Я села перед ними на траву, поплотнее укутавшись в одеяло, и принялась объяснять им, почему именно им не обойтись без меня: я научилась водить джип по любым дорогам, пользоваться рулевым управлением и могу даже ездить ночью; я никого не боюсь, я могу выдать себя за экологистку или за члена Семьи, ведь у меня есть персональный код.

– Последний аргумент самый слабый из всех, – сказала мать Евдокия, – а все остальное прозвучало вполне убедительно, если это на самом деле так.

– К сожалению, это действительно так: моя озорница ничего не боится. Даже пчел-убийц!

– Боюсь, бабушка, ужасно боюсь, я даже простых пчел боюсь! Но потерять тебя я боюсь еще больше. Я знаю, как избежать укусов пчел-убийц, – надо идти в места их обитания ночью или в дождь, когда они не летают, и я знаю как беречь любимую бабушку – надо просто по возможности делать за нее ее работ)'.

– А карты вы умеете читать, Кассандра? – спросила мать Евдокия.

– Меня все зовут Сандрой, а бабушка – Саней. Может, выбрать, что вам больше подходит. А карты я читаю любые, кроме гадальных.

– А в двигателе мобиля вы случайно не разбираетесь?

– Нет. Но зато я могу вас взять на буксир, если ваш мобиль откажет. Специально захвачу с собой буксировочный трос.

– Ну как. Елизавета Николаевна, отпустите со мной внучку?

– А вы знаете, мать Евдокия, отпущу. Не с легким сердцем, но отпущу. Другого выхода у пас и вправду пет. Кроме того, меня радует, что девочка моя увидит настоящую духовную жизнь, может быть. Бога вспомнит.

– Это уж пускай Ом обо мне вспоминает! Мать Евдокия опустила глаза и тихо, будто про себя, сказала:

– Бог никогда никого не забывает, это мы Его забываем.

– Мы с Ним можем договориться: я Его вспомню, если Он о себе напомнит! – засмеялась я.

– Дал бы Бог, – вздохнула бабушка.

Дальше я перестала углубляться в тему Бога и наших с Ним якобы сложных взаимоотношений, чтобы не поколебать их решения, а вскочила, подхватила свою одежду и помчалась к дому, чрезвычайно довольная и собой, и поворотом событий. Приключение назревало! Да здравствуют макароны!

Подготовку к моей поной поездке бабушка начала с того, что внесла на мой счет деньги и продлила мне отпуск до конца года – на всякий случай. Собирались мы так основательно, что я мысленно стала готовить себя к приключениям необычайным, – начать с того, что бабушка вынесла нам из своей необъятной гардеробной шубы, зимние сапоги, свитера и большие шерстяные платки.

– Это вам понадобится, когда будете ехать через горы. Шубы из искусственного меха, их можно стирать даже в стиральной машине, а вот платки, если они запачкаются по дороге, не вздумайте сами стирать, попросите матушку Руфину – это настоящие оренбургские платки из России.

Потом она велела мне принести из подвала несколько банок варенья из садовых ягод, а потом добавила к ним еще одну – варенье из лесной малины.

– Это для матери Ольги, – пояснила она матери Евдокии. – Малина прошлогодняя, но для лечения простуды она годится. В этом году я в лес не ходила – нога не пустила.

Бабушка наполнила горячим кофе и чаем из каких-то особенно пахучих трав несколько термосов и велела наполнить чистой водой несколько больших пластиковых контейнеров.

В большую корзину были уложены рыбные консервы, хлеб и сыр, принесенный крестьянами из деревни. У матери Евдокии, видимо, что-то не в порядке было со здоровьем – бабушка шепнула мне, что она не может есть ни рыбы, ни сыра, ни яиц, а потому специально для нее она наварила целую кучу овощей и уложила несколько банок консервированных бобов.

Еще бабушка набрала в саду корзину первых спелых яблок и отдала их матери Евдокии со словами: