Убить зверя - Гладкий Виталий Дмитриевич

– Ты, Габор, чеши языком, да не заговаривайся, – угрюмо бросил Кинто. – Это еще нужно посмотреть, кого считать чурками.

– Стоп! Хорош по дурному бакланить, – стукнул ладонью по столу Малява. – Мы здесь собрались не для того, чтобы вцепиться друг другу в глотки, как наши правители, из-за спора чья кровь чище и цивилизованней (это слово он выговорил с трудом – скорее всего, чтобы повыпендриваться) и где пограничный столб ставить. Я этого не потерплю. Всем ясно? Продолжим…

Присутствующие на сходняке успокоились и снова приняли чинный вид. Все знали, что власть председательствующего на сборище неограниченна, и он может применить к нарушителю спокойствия весьма серьезные санкции – от большого штрафа до постановки вопроса о его соответствии званию вора "в законе". А это было вовсе не смешно: выброшенный за борт воровского сообщества сразу становился изгоем, лишаясь не только привилегий и щедрой кормушки, но иногда и жизни.

Базуль хмуро ухмыльнулся. Кто-кто, а он хорошо знал, что такое воровская солидарность на самом деле.

"Положенец" не сомневался, что в другой обстановке грузин Кинто без лишних разговоров перерезал бы горло "дорогому корешу" Габору; или наоборот – как придется…

Обсуждение "чеченского вопроса", главного в повестке дня, подходило к концу и некоторые из паханов – те, кто помоложе – уже с вожделением поглядывали на великолепно сервированный стол, как вдруг со стороны главного входа в "Малибу" раздался чей-то истошный вопль, а затем послышался глухой удар, от которого содрогнулось здание, и звон бьющегося стекла.

На какой-то миг все оцепенели. Малява, в этот момент что-то вещавший со своего "трона", так и застыл с открытым ртом. Горячий Габор, продемонстрировав, несмотря на возраст, отменную реакцию, мгновенно выхватил из-за пазухи пистолет и бросился к зашторенному окну, выходившему на главную улицу. Причина для такого мандража у него была, что называется, налицо: он уже больше года находился в розыске, а потому любая встреча с правоохранительными органами светила ему как минимум пятью годами тюрьмы.

Обстоятельный и невозмутимый Чалый неторопливо отодвинулся от стола, расстегнул пиджак для большей свободы действий и достал из кармана миниатюрное переговорное устройство – чтобы в случае надобности быстро связаться со своими телохранителями. Молодые воры "в законе" тоже последовали примеру Габора, но с точностью до наоборот: быстро подхватились с мест, однако оружие демонстрировать без нужды не стали (похоже, они его и не имели – во избежание соблазна обнажить стволы не там, где нужно, и в неподходящее время), и метнулись к выходу в хоздвор. Относительно спокойными (по крайней мере, внешне) остались лишь Кинто, приехавший в город вполне официально, по служебной командировке, как представитель совместного американо-русского предприятия, имеющий на руках паспорт гражданина США, и Базуль – в критических ситуациях он всегда был сдержан и не совершал необдуманных поступков.

– Что там? – одновременно спросили человек шесть у выглядывающего из окна через щель в портьере Габора.

– Какой-то странный шухер… не пойму… – Побледневший Габор даже привстал на цыпочки, чтобы разглядеть тротуар возле входа в "Малибу".

И в это время грохнули взрывы или выстрелы прямо в помещении ресторана, на первом этаже.

– Менты! – заорал кто-то дурным голосом.

– Окружили! Нас подставили! Какая сука навела!? Мать твою!.. Спокойно, братаны, разберемся! К выходу…

Где охрана!? Чингиз, ты ответишь!.. Куда прешь, бля!

Минуты две в банкетном зале царил полный бедлам – все кричали и говорили одновременно. Наконец Базуль, не принимавший участия в групповом помешательстве, неожиданно зычным голосом скомандовал:

– Ша, братва!!!

Шум утих мгновенно. Все посмотрели на "положенца", который с решительным видом встал и подошел к пустующему креслу председательствующего – Малява, как и Габор, выглядывал на улицу.

– Вы что, белены объелись!? Или не слышите, что шмаляют не со стволов? Габор, раздвинь шторы!

Малява и Габор поторопились выполнить приказание Базуля, и все увидели за окном настоящий фейерверк – только пасмурным зимним днем. Шутихи и ракеты, дробя разноцветные искры о стены домов на противоположной стороне улицы, с воем и визгом ввинчивались в небо, где расцветали неяркими из-за дневного света, но пышными огненными султанами, шаровыми молниями прыгали по мостовой, гоняясь за обалдевшими прохожими. Постепенно к ярким всполохам потешных взрывов начал примешиваться и густой черный дым, поваливший из разбитых витринных окон "Малибу", а где-то вдалеке послышался вой сирен пожарных машин. Прильнувшим к окну вора "в законе" был виден хвост автомобильной фуры, которая почти до половины въехала в помещение ресторана. Ее брезентовый тент пылал и без устали выплевывал вверх и по бокам все новые и новые порции воющих на все голоса потешных ракет.