Убить зверя - Гладкий Виталий Дмитриевич

И последнее – неведомый зверь, растерзавший троих. Волк? Сомнительно – Клевахин просто не мог себе представить такого монстра с почти медвежьими клыками. Тогда кто или что это было? Майору вчера доложили о слухах, с молниеносной быстротой распространившихся среди верующих (и не только) уже на следующий день после трагедии на кладбище. Одни говорили, что сатанисты на свою голову вызвали при помощи черной магии из преисподней какое-то чудовище, растерзавшее нечестивцев. Другие взахлеб твердили о божьей каре, о гневе Господнем, который наказал сектантов, послав на землю самого дьявола.

Третьи плели вообще хрен знает что. Клевахин подозревал, что фундаментом таких нелепых домыслов послужил американский телесериал "Пси-фактор" о паранормальных явлениях, около трех месяцев засоряющий мозги наивных обывателей.

Но как бы там ни было, а майор пока и сам не пришел к какому-либо определенному мнению. Не хватало фактажа. И теперь он хотел поспрашивать немного оклемавшегося Вату, чтобы выловить из его бредней – а Ватагин был известным лгуном – крупицу истины…

Дежурный врач реанимационного отделения вежливостью не отличался. И майор догадывался по какой причине – сотрудники больницы уже два месяца не получали зарплату.

– Нельзя! – отрезал врач, пожилой, усталый на вид, мужчина с длинным "гоголевским" носом. – Больной пока в тяжелом состоянии, и любое волнение может привести к летальному исходу.

– А этим можно? – не без ехидства поинтересовался Клевахин, ткнув пальцем в сторону палаты, в которой лежал Вата.

Оттуда как раз выходили с козырным видом два качка, стриженные под "ноль". Завидев майора, они вначале резко остановились, а затем, низко опустив головы, постарались побыстрей проскочить мимо, держась поближе к противоположной стене коридора. " Ну и нюх у них…" – не сдержал улыбку Клевахин.

Он был в гражданском, и тем не менее его вычислили практически моментально. Чует кошка, чье сало съела, подумал он не без некоторого торжества; куда и девалась вся "крутизна" этих двух дуболомов при виде невзрачного мента.

– Ладно, заходите, – нехотя буркнул врач. – Только наденьте халат и тапочки. Сейчас вам их принесут. Я распоряжусь. И прошу вас – долго возле больного не задерживайтесь. И это… – он вдруг замялся.– Не забывайте, что вы в больнице…

Клевахин понял, что недосказал врач – длинноносый эскулап намекал, чтобы майор не распускал руки. И опер не сдержался, выматериться втихомолку. Похоже, народная молва за последние годы уравняла его контору с фашистским гестапо.

Сделав лицо угрюмым и злобным, он отрезал:

– А вот это, батенька, не ваше дело.

Лицо врача еще больше вытянулось, он смешался, хотел было еще что-то сказать – может, оправдаться или начать дискуссию на тему прав человека – но Клевахин не стал его слушать и решительно закрыл дверь палаты, где в полном одиночестве лежал Ватагин, перед самым носом эскулапа.

Вид Ваты впечатлял. Он был похож на марсианина – весь в трубках, окруженный какими-то приборами, в белом "скафандре" из бинтов. По напряженному взгляду, которым он встретил майора, Клевахин понял, что Ватагин его узнал.

– Как дела, Ватагин? – присаживаясь на стул возле кровати, спросил Клевахин.

– Хуже не бывает… гражданин начальник, – хрипло выдавил из себя Вата.

– Нечего ночью по кладбищам шляться, милейший, – едко сказал майор. – Чем вы там занимались?

Вата будто и не слышал вопроса. Он прикрыл глаза и тихо простонал.

– Понял, – миролюбиво отреагировал Клевахин на демонстративное нежелание уголовника вести доверительный разговор. – Замнем для ясности. Скажи мне лишь одно: кто тебя так изуродовал?

Вата даже не раскрыл глаза – распахнул. В них плескался ужас.

– О-о-о… – жалобно промычал он, не в силах связно говорить.

Майор терпеливо ждал, пока Вата не успокоиться. Жалости к нему он не испытывал – слишком много висело на этом ублюдке грязных дел, в том числе и "мокруха". К сожалению, доказать участие Ваты в убийстве компаньона Базуля по бизнесу, некоего Гольянского, не удалось. По очень простой причине – материалы следствия исчезли вместе с молодым следователем прокуратуры. Парнишка чересчур верил в высшую справедливость и торжество закона…

– Так я слушаю, – мягко, как только мог, продолжил интересующую его тему Клевахин.

– Ничего не помню… Ничего… – забормотал Вата. – Ночь… стреляют… темно… и вдруг! Оно появилось неизвестно откуда… Нет, нет, я не могу! – он задергался, словно в конвульсиях. – Оно такое… такое!..