Тайна Леонардо - Воронин Андрей

– Этого стрелка удалось опознать?

– Представьте себе, да! Он числится в милицейской картотеке. Некто Дмитрий Сальников, по кличке Сало, мелкий уголовный авторитет...

– Сало?!

– Вспомнили? Да-да, тот самый Сало, который, согласно полученной нами информации, сосватал Недосекина в группу Кота. Неизвестно, каким образом он замешан в этом деле, но вот наружники, что следили за домом Дружинина, докладывают, что, перед тем как отправиться в город этой ночью, господин доктор вышел на балкон и переговорил с кем-то по мобильному телефону. Звонок, к сожалению, отследить не удалось, но можно предположить, что наш доктор говорил с Сальниковым. Кригер, по всей видимости, слишком много знала, и он опасался, что ее собачьей преданности может не хватить для... ну, для обеспечения его безопасности. А может быть, ее преданность была не такой уж и собачьей. Может, она имела под собой вполне реальную, – Глеб сложил пальцы правой руки в щепоть и потер ими друг о друга, – материальную основу...

Федор Филиппович завозился на скрипучем сиденье, пытаясь устроиться поудобнее, но ничуть в этом не преуспел – в салоне крошечного "фиата" было чересчур тесно.

– Где ты взял эту тележку? – спросил он недовольно. – Это же просто консервная банка какая-то! Всего пять минут здесь сижу, а уже проникся искренним сочувствием к шпротам.

– Не оскорбляйте автомобиль, он может вам это припомнить, – наставительно произнес Сиверов. – Кроме того, он полон скрытых возможностей. Заметили спойлер на багажнике?

– Спойлер?

– Ну, антикрыло... Думаете, это хохма? Отнюдь! Хозяин регулярно участвует в стрит-рейсинге – ну, в уличных гонках, по-нашему. Так что под капотом у этой тележки спрятано куда больше лошадей, чем можно подумать, судя по ее внешнему виду. Спортивная подвеска, ну, и все такое прочее...

– Черт знает что, – проворчал генерал. – Откуда ты ее угнал?

– Как можно?! – возмутился Глеб. – Мне ее одолжили с наилучшими пожеланиями. Правда, взяв при этом в залог мой "БМВ". А знаете, что самое смешное? Хозяин оказался ментом. Правда, не гаишником, а опером, сыскарем, но все же...

– Действительно, – хмыкнул генерал, – смешно... Мент – участник уличных гонок! Все равно не понимаю, на кой черт тебе это понадобилось.

– Причин две, – сказал Глеб. – Даже, пожалуй, целых три. Во-первых, этот мент – сын небезызвестного Андреича, владельца собаки по кличке Альма, постоянного обитателя дачного поселка, где господину Дружинину было благоугодно отгрохать свой загородный особняк. Так что, встретив эту машину вблизи своей фазенды, доктор ничего не заподозрит – она ему уже примелькалась. Зато другим людям, за которыми я должен присматривать, она, наоборот, незнакома...

– Это две причины, – сказал Федор Филиппович. – А третья?

– Ходовые качества, – сказал Глеб. – Учитывая привычки и наклонности людей, о которых я только что говорил, эта причина представляется мне немаловажной. Обогнать, конечно, не обгоню, но хоть из вида не потеряю.

– М-да... – сказал Федор Филиппович.

Некоторое время он молча массировал двумя пальцами переносицу, хмуро глядя в забрызганное грязью оконное стекло справа от себя. За окном простиралась выложенная мокрыми цементными плитами автомобильная стоянка. Свободных мест на ней было мало, машины стояли впритирку, заслоняя друг друга, но с того места, где припарковался Слепой, была отлично видна ярко-красная даже под слоем грязи спортивная "хонда-82000" с московскими номерами.

– Смотри, Глеб Петрович, – сказал наконец генерал. – За двумя зайцами погонишься...

– Знаю, Федор Филиппович, – вздохнул Глеб. – Но, во-первых, у меня нет выбора, а во-вторых... Словом, мне начинает казаться, что это не два зайца, а один... но зато очень крупный!

Глава 19

Загоняя машину в гараж, доктор Дружинин задел бортом ворота, сильно помял дверцу и чуть было не съехал в яму. Голова у него гудела, как колокол, созывающий к обедне монастырскую братию, левый глаз открывался с трудом, а правая ладонь распухла, как наполненная водой резиновая перчатка, и непрерывно ныла. На костяшках пальцев красовались покрытые грязными запекшимися корками ссадины, пиджак на спине был разодран по центральному шву почти что сверху донизу, золотой "Ролекс" разбился и стоял, а содержимого бумажника как не бывало – остались только кредитные карточки и документы. События минувшей ночи вспоминались, как в густом тумане, да и настоящее казалось не совсем реальным, так что на такую мелочь, как изуродованная дверца машины, Владимир Яковлевич попросту не обратил внимания.