Тайна Леонардо - Воронин Андрей

– Да, – задумчиво согласился Кот, – звучит заманчиво... Что ж, по рукам, что ли? Ты как, Короткий?

– Я не в восторге, – заявил лилипут, – но выбора, похоже, действительно нет. Красиво ты нас сделал, – сообщил он Глебу с кривой улыбкой. – Даже разозлиться на тебя как следует не могу, хотя, по идее, и должен бы. Всегда приятно посмотреть на хорошую работу. Ладно, черт с тобой. Считай, что ты в доле. Только у меня есть одно условие...

– Слушаю, – сказал Глеб, уже догадываясь, что именно услышит.

– Делай что хочешь, – сказал лилипут, нехорошо щуря глаза, – но Бека оставь мне, понял?

– А чего тут не понять, – сказал Слепой. – Баба с воза – кобыле легче. Сэкономлю патрон, он ведь тоже денег стоит.

Глава 8

Майор Верещагин резко сбросил газ, включил нейтральную передачу, принял к обочине и остановил машину. Покрышки были порядком облысевшие, да и колодки оставляли желать лучшего, так что тормозной путь получился длинным и сопровождался таким звуком, словно Верещагин напоследок переехал крупную собаку с очень широкой глоткой и крепкими голосовыми связками.

Выругавшись сквозь зубы, Верещагин выключил зажигание, и мотор с явным облегчением заглох, напоследок заставив дряхлую машину конвульсивно содрогнуться. Лампочки на приборной доске погасли, и сквозь шорох шин и гудение проносившихся мимо автомобилей стали слышны доносившиеся из-под капота звуки – какое-то бульканье, потрескиванье и даже что-то вроде капели – этакое размеренное "кап, кап, кап". Водитель приспустил оконное стекло (стеклоподъемник заедало, и орудовать им следовало с умом, чтобы потом не пришлось разбирать дверцу) и закурил, из-под насупленных бровей разглядывая стеклянную стену автосалона, возле которого остановился.

Автосалон был средней руки, с довольно умеренными ценами и демократичными порядками, но все-таки салон, а не рынок. Строго говоря, майору милиции Верещагину с его доходами тут нечего было делать, и, если честно, останавливать здесь свой видавший самые разные виды "москвич-2141" майор вовсе не собирался – так уж вышло.

Двигатель выключать не стоило, потому что заводиться он не любил. И вообще, машина майора Верещагина даже смолоду терпеть не могла ездить, как будто конструкторы и сборщики АЗЛК каким-то чудом ухитрились еще на конвейере вложить в нее это противоестественное для автомобиля стремление – стоять на месте и притворяться кучкой металлолома. Впрочем, это для какого-нибудь "порше" или "мерседеса" такое стремление, может, и противоестественно, а для родимого "москвича" это нормальная, здоровая основа его чугунно-жестяного мировоззрения...

Посасывая дешевую отечественную сигарету, Верещагин представил последовательность своих дальнейших действий. Движок еще не остыл, так что с пятой или шестой попытки его, возможно, удастся завести. Тронуться с места и отправиться домой, где его никто не ждет и где пахнет холостяцкой берлогой – примерно так же, как в салоне этого опостылевшего, скрипучего рыдвана.

В машине пахло застоявшимся табачным дымом, какой-то кислятиной и грязными, насквозь пропотевшими носками. Засаленная, потемневшая от въевшейся грязи обивка сидений местами протерлась до дыр; на выгоревшей пластмассе приборной панели ровным слоем лежала пыль, оставшаяся еще с прошлого лета; из-под неплотно прилегающей крышки пепельницы торчали хвостики целлофановых оберток от сигаретных пачек и горелые спички. Крышка бардачка была заклеена липкой лентой, под ногами было полно песка и желтой сухой травы – тоже прошлогодней, оставшейся здесь с последнего выезда на рыбалку. Захватанные жирными пятернями окна казались мутными, как старый плексиглас, стрелка спидометра навеки застыла на нулевой отметке – чертов драндулет года два назад взял себе странную манеру рвать стальные тросики, приводившие в действие упомянутый прибор. Верещагин трижды покупал и устанавливал новые, и его горячо любимый автомобиль каким-то таинственным, неизвестным науке способом трижды их рвал, и майор в конце концов плюнул, перестал швырять деньги на ветер и приноровился довольно точно определять скорость по тахометру.

Все это и еще многое другое, начиная с треснувшей клеммы аккумулятора и кончая проржавевшим насквозь глушителем, привычным галопом пронеслось в голове, и он подумал: "А почему бы и нет? Почему бы не бросить это корыто прямо здесь, у обочины, и не уехать отсюда на приличном автомобиле?"