Я вернусь... - Воронин Андрей

– Так уж и копом? Нет, Джорджи, старина, я не коп. Хотя в чем-то ты прав. Я действительно вынюхиваю.

– Тогда вы обратились не по адресу. Мое дело – разливать напитки.

– Верно. А мое – пить и трепать языком. А ты, бедняга, обязан слушать и даже поддерживать беседу, потому что деваться тебе некуда, да и деньги тебе платят именно за это. Разливать напитки может и автомат, Джорджи. Дерьмовая у тебя работа, парень. Вот скажи мне, просто ради интереса: что бы ты сделал с человеком, которого вызвал на честный бой – один на один, кулаки против кулаков – и который, вместо того чтобы честно, по-мужски принять вызов, выстрелил тебе в спину и сбежал на край света?

– В спину? – старательно изумился бармен. – Не знаю, мистер. Со мной такого не бывало.

– А я и не спрашиваю, что ты сделал, – сказал Юрий. – Я спрашиваю, что ты сделал бы, если... Понимаешь: бы! Если бы! Теоретически. Только не говори, что позвонил бы в полицию, это на тебя не похоже. Ты же ненавидишь копов.

– Теоретически, вы сказали? Хм... – Бармен, казалось, был озадачен. – Право, не знаю. Край света... Да у нас тут и так край света, куда же бежать?

– На другой край, – подсказал Юрий. – В Австралию, например. Или в Россию. Вот представь: ты вдруг узнаешь от добрых людей, что негодяй, который тебя продырявил, а перед этим отравил твоего приятеля и еще кучу людей, спокойно живет в России и посмеивается в кулак над тобой и над всеми, кого он одурачил. Каковы твои дальнейшие действия?

Это был рискованный, чересчур прямолинейный ход, но Юрию уже опостылел этот рай для бездельников. К тому же бармена следовало раскачать, и это был самый простой способ: взять и выложить все как есть. В какую бы сторону ни качнулся бармен Джордж, это было Юрию на руку. Главное – заставить противника проявиться, а дальше – как получится... Это была классическая разведка боем, и единственное, чего боялся сейчас Юрий, так это что он приехал не туда и бармен действительно ничего не знает и не понимает.

Но бармен качнулся, причем качнулся именно в ту сторону, которая больше всего устраивала Юрия.

– Я человек небогатый, мистер, – сказал он после минутного раздумья, – иначе я бы не стоял здесь, за стойкой, а сидел бы в кабинете с кондиционером. Но я бы занял у кого-нибудь денег или даже украл бы и купил тур в Россию. Там я нашел бы этого человека, взял бы в кулак пулю, которой он меня продырявил, и загнал бы ее негодяю в глотку вместе с кулаком. Вот как бы я поступил, сэр. Теоретически.

Юрий усмехнулся, полез в задний карман джинсов, вынул оттуда сплющенную, деформированную пистолетную пулю и аккуратно положил ее на стойку. Потом он повернулся к бармену спиной и задрал футболку.

– Можешь приложить, – сказал он, – сравнить калибр.

– Не стоит, – сказал бармен. – Я плохо разбираюсь в оружии, мистер. Да, у вас дырка в спине, но получить ее вы могли где угодно.

– Так ведь у нас с тобой чисто теоретический разговор, – весело сказал Юрий, опуская футболку и снова поворачиваясь лицом к стойке. Он смахнул пулю в ладонь и убрал ее на место, в карман. – И я советую тебе чисто теоретически подумать, чем ты рискуешь в данной ситуации. Я приехал сюда один, без оружия, наручников и удостоверения сотрудника Интерпола, даже без перочинного ножа. Может быть, я лгу, а может быть, и нет. Если я лгу, мой обман непременно раскроется и мне, как я понимаю, не поздоровится. А если нет? Неужели ты хочешь всю жизнь подозревать, что работаешь на подлого, лживого негодяя, который пьет из тебя кровь и кормит тебя баснями? Есть только один способ проверить это, Джорджи-бой. Ты знаешь какой.

Бармен задумался. Между тем толстый американец, заметив наконец, что его никто не слушает, и углядев пулевое отверстие в спине Юрия и саму пулю, подался вперед и, указывая глазами на то место, которое теперь надежно прикрывала футболка, спросил:

– Терроризм? Хаттаб?

На его жирной физиономии застыло выражение опасливого интереса. Он буквально изнывал от любопытства, и Юрий, поборов желание послать его по матушке, по-русски ответил:

– Да. То есть йес. Отстань ты, ради бога!

И американец отстал. Он был уже изрядно навеселе и хотел общаться – безразлично с кем, хоть с самим собой. И он снова затянул свою речь, обращаясь теперь к супруге, которая, невнимательно слушая его болтовню, с брезгливой миной, но очень споро уминала мороженое из огромной, как таз, стеклянной вазочки.

Юрий снова повернулся к бармену. Черно-фиолетовое лицо старины Джорджа было хмурым и напоминало грозовую тучу.