Государственный киллер - Серегин Михаил Георгиевич

«Капеллу» расформировали в конце 1993-го. Вероятно, это было связано с новой ельцинской Конституцией и изменением основных расходных статей бюджета. Впрочем, таких классных специалистов, таких гроссмейстеров смерти никто не собирался отпускать на все четыре стороны. Все четырнадцать офицеров ГРУ, входивших в спецотряд «Капелла», подписали дорогостоящие контракты на ведение боевых действий в Чечне.

…Об этом никто и никогда не скажет определенно, но бывшие государственные киллеры абсолютно точно имели отношение к одному ракетному удару, отозвавшемуся раскатами по всему бывшему Союзу. Пятеро лучших «капелловцев», составивших так называемую «группу смерти», были снабжены новейшей техникой и заброшены далеко в горы, в тыл к чеченцам.

Никто не может сказать совершенно точно, включая самих «смертников», был ли тот ракетный удар нанесен именно ими. Ракетный удар, в огне которого погиб генерал Дудаев. Возможно, те пятеро – среди них был и Владимир Свиридов – знали точно, но никто из них не стал и не станет распространяться на эту тему. И прежде всего – повинуясь инстинкту самосохранения.

В начале 1994 года Свиридов закончил свою военную карьеру – номинально в связи с ранением – и вернулся на родину, где из родственников у него остался только брат Илья.

Владимир совершенно искренне полагал, что совершил на своем веку слишком много зла, чтобы продолжать зарабатывать себе на жизнь отточенным долгими годами искусством убивать. Не получилось.

С первых же дней пребывания на родине его угораздило связаться с криминальной группировкой, которую возглавлял некий г-н Марков по прозвищу Китобой. Впрочем, у Свиридова не было другого выхода, потому что иначе ему пришлось бы минимум три года гнить в тюрьме. Свободу Владимиру было предложено оплатить кровью человека, которому откровенно не симпатизировал Марков.

Счет был оплачен, и покатилось. Свиридов не сумел уйти с той дороги, по которой его учили идти всю его сознательную жизнь – дороги смерти.

* * *

Панин усмехнулся и проговорил:

– Вот как? То есть вы хотите, чтобы я поверил, что вы вжились в шкуру провинциального обывателя, каковым является каждый мало-мальски законопослушный житель этого городишки?

– Простите?

– Хорошо, подойдем с другой стороны. Владимир Антонович, вам ничего не говорит слово «Капелла»?

Надо отдать Свиридову должное, он достойно выдержал этот удар, нанесенный в лоб. Конечно, ничего криминального в былой принадлежности к элитному отделу ГРУ не было, но Свиридов предпочитал скрывать эту деталь личной биографии, впрочем, как и всю биографию в целом.

– А это имеет какое-то значение? – смерив Панина настороженным взглядом, спросил он.

– Да, если я спрашиваю.

– Ну что ж… говорит, – произнес Свиридов. – Или вы хотите услышать что-то еще?

Панин прошелся по комнате, а потом, повернувшись к Владимиру вполоборота, сказал деревянным, лишенным каких-либо эмоций, голосом:

– Вы могли бы оказать нам услугу, после которой все нелепые обвинения были бы сняты с вас и вашего брата, а также гражданина Фокина. Вы должны поспособствовать в деле, которое по силам немногим, но вы, бесспорно, входите в их число.

– Кто вам сказал обо мне столько лестных слов? – почти весело поинтересовался Свиридов.

– У нас много источников. Думаю, вам не имеет смысла отрицать, что вы один из той самой «группы смерти», которая после расформирования спецгруппы «Капелла» выполняла особое задание федеральных спецслужб?

Владимир меланхолично пожал плечами, и Панин совершенно справедливо воспринял это как подтверждение своим словам.

– Нам также известно, что ваш друг Афанасий Фокин, который в данную минуту находится в камере предварительного заключения, тоже принимал участие в этой операции, будучи таким же офицером спецотряда «Капелла», как и вы. Его мы тоже намерены привлечь к осуществлению задуманного нами плана.

– Ну хорошо, – сказал Владимир, хлопнув себя рукой по колену. – Говорите по существу, гражданин подполковник. Возможно, мы можем прийти с вами к определенному соглашению.

В самом деле, подумал Владимир, если Панин знает о нем, Свиридове, так много, то что мешает и самому Свиридову узнать кое-что о планах Панина касательно его и Фокина. Тем более что положение было сложным, и улучшить его было не просто. Во всяком случае, этот Панин с самого начала ведет себя не так, как представитель органов обычно ведет себя с арестованным и явно хочет что-то сказать.