Человек войны - Негривода Андрей Алексеевич

И уж никто из людей, знавших командира отдельного батальона специального назначения «Дикие Гуси» бригадного генерала Жерарди только по службе, не мог даже представить, даже допустить тени мысли о том, что причиной сегодняшней его суровости и огромных желваков на скулах было обычное отеческое беспокойство об этом парне. Да-да! Именно отеческое! Потому что «Гусь Жерарди», или просто Паук, не просто уважал этого русского парня, а по-настоящему, по-человечески любил! Как сына и как солдата, как бойца «до мозга костей». Потому что, наверное, был когда-то точно таким же, потому что, наверное, Андрей напоминал ему молодого и неукротимого легионера Огюста Жерарди, только тридцать лет назад.

– Послушай, Ален... Может... Не стоит этого делать, сынок? – Он озабоченно смотрел в глаза Андрея. – Сейчас я еще могу уговорить их оставить тебя на штабной, «нестроевой» службе. Но если у тебя не получится, то они спишут тебя навсегда! Они же только и ждут этого, капитан! Ты бросил вызов, и теперь... Они будут искать любой, даже самый маленький повод! И если они его найдут, то спустят на тебя всех собак! Не дури, не надо, капитан! Не играй с огнем! У тебя сейчас только одна задача: просто суметь остаться на службе.

– Именно это я и хочу сделать, Паук, – остаться на службе!

– Нет, не это! – рявкнул вдруг зло Жерарди. – Не это! Ты сейчас пенсионер! Списали тебя, капитан! Но все же тебе дали возможность независимо от этого служить и дальше.

– Штабным... – хмыкнул Андрей и поправил на плече автомат.

– Нет, не штабным! – Генерал разозлился всерьез. – Ты офицер действующего резерва! А твоя должность, которую я тебе дал вне зависимости от того, что скажут врачи, должность инструктора «Организации и проведения спецопераций» – полковничья! Так какого рожна тебе еще надо?!

– И что я буду на ней делать, мон женераль? Лекции читать?

– Вот именно! Именно лекции!

Паук вплотную приблизился к Андрею и попытался взять его автомат.

– Пойми ты, беспокойный человек, ты уже вернулся в строй! Уже!.. Это я так решил! Но если ты сейчас не сдашь этот норматив, то у них будет повод списать тебя подчистую! Эх! Если бы не этот твой самострел!.. Психиатр сговорился с хирургом, Ален. Они настроены очень решительно!

– Вы в меня верите, мон женераль?

– Если бы это было иначе, капитан, я бы уже давно отдал тебя на растерзание этим медицинским чистоплюям. Но... Я, если честно, не уверен в том, что ты выдержишь «полосу»... Я давно служу, капитан, и давно живу. И знаю цену ранениям. Откажись, пока еще не поздно! А там мы что-нибудь придумаем, если ты уж так рвешься к своему взводу... Слово «Гуся Жерарди».

– Дорогого стоит! Я знаю, мон женераль. Только... Я сделаю это!

Генерал посмотрел ему в глаза и молча отошел к кучке офицеров, толпившихся неподалеку.

«...Вот и правильно! Че тут долго думать-то... Или пан или пропал!.. А отступать, испугавшись этих замороченных эскулапов... Нет уж! Пусть они поймут, что не всегда бывают правы!..»

Он стоял в самом начале «специальной полосы препятствий» и мысленно преодолевал каждый из его элементов...

СПП...

На эту полосу допускались только очень выносливые и умеющие обращаться с оружием легионеры. Те, которые собирались служить не в штабах или интендантских подразделениях, те, которые мечтали попасть на службу в самый прославленный Легион, 2-й парашютно-десантный полк. А попасть на Корсику, где и базировался 2ПДП, можно было, только сдав норматив на этой полосе. И далеко не каждый желающий справлялся с этой задачей! Далеко не каждый! Хоть и были они молоды и полны сил.

500 метров препятствий и упражнений, специально разработанных и «расставленных» в таком порядке, чтобы сбивать дыхание, чтобы чередовать максимальные нагрузки с нагрузками попроще... Но именно эти «волны» и выматывали больше всего. Здесь испытывались не только выносливость и мастерство солдата, здесь проверялось его умение так распределить свои силы, чтобы не просто дойти до ее конца, а частенько случалось, что и не доходили, а дойти вовремя, правильно выполнив все упражнения... А этому всемерно пытались помешать еще и инструктора-капралы, выводя из равновесия психику испытуемого. Смотришь, бывало, стартанет один такой, гордый самим собой аж до самой жопы, рванет вперед и поскачет, аки молодой сайгак по степи. А ты не торопишься. Ты знаешь, что эти самые первые препятствия, они-то как раз и задуманы для того, чтобы отнять у тебя силы в самом начале. Ты расчетлив и мудр. И догоняешь его, этого сайгака, на середине дистанции, а иногда и раньше, и видишь, что он уже «сдох». А ведь все самое «интересное» еще только впереди.

Андрей посмотрел направо, где к этому экзамену готовился второй «претендент».

«...Грамотный парень... Не суетится, не дергается... Оружие подогнано плотно, нигде ничего не болтается... Дышит глубоко – прокачивает легкие... На полосу смотрит – просчитывает, что и как... Не один раз, по всему видать, ему такие СПП проходить доводилось... А годочков-то ему коло „тридцатника“, никак не меньше... Не иначе офицерствовал парень... Серьезный такой, спокойный... И наш, как пить дать, из Союза!.. Ладно... Там посмотрим, кто ты есть...»

Андрей подошел к рубежу и встал на изготовку...

Теперь все зависело только от него самого. Филин шел ва-банк. И результат его поражения был один: он навсегда распрощается с армией... Сейчас Андрею нужна была только победа! Победа над самим собой.

Старший инструктор СПП, сержант с суровым лицом, встал в десяти метрах, достал из кобуры пистолет и скомандовал им обоим:

– Приготовились!

И ровно через секунду:

– Б-бах! – рявкнул его пистолет.

«...Пошел!» – скомандовал сам себе Андрей и устремился по полосе...

Теперь его мозг работал, как компьютер, в доли секунд просчитывая варианты и скорость его действий.

«...„Мостик“! Здесь аккуратнее, не торопись! Из ямы, если и выберешься вовремя, то потом все равно не успеешь!..»

Через пятиметровую яму с наклонными бетонными стенками было переброшено не очень толстое, измазанное мокрой глиной бревно. А под ним, в двух метрах, в яме такой же мокрой и вязкой глины было по колено. Сорвался с бревнышка в яму, и все! Даже если и сумел выбраться наверх и побежал дальше, то теперь ты, словно корова на льду, – скользишь даже на траве!..

Андрей очень внимательно и сосредоточенно преодолел этих пять метров и побежал дальше...

«...Так! „Лесной завал“... Здесь можно и поднажать...»

Здесь были установлены бревна. Установлены вразнобой. Чтобы преодолеть эти десять метров, нужно было то пригибаться к самой земле и проскальзывать под бревном, то перепрыгивать через следующее... Вниз, вверх, вниз, вниз, верх, и опять вверх, и так далее...

«...„Стенка и взорванный мост“... Вот здесь поаккуратнее, капитан! Здесь могут быть сюрпризы, мать их!..»

«Взлетев» с разбегу на двухметровую кирпичную стену, толщина которой была сантиметров двадцать, Андрей встал в полный рост и побежал дальше по плоским деревянным брусьям, которые извивались, как припадочная змея. В каждом месте «изгиба» был разрыв метра в полтора... Надо было перепрыгивать с бруса на брус и при этом не свалиться вниз, иначе упражнение пришлось бы начинать заново... Вот тут-то и нарисовался тот «сюрприз», о котором и подозревал Филин... Откуда-то, словно чертенок из шкатулки, выскочил капрал-инструктор и дал длинную очередь из автомата прямо под ноги Андрея...

Очень мощный психологический удар... Очень многие, повинуясь простому инстинкту самосохранения, попросту спрыгивали вниз и... удалялись с полосы с оценкой «неудовлетворительно»...

Андрей даже не посмотрел в сторону стрелявшего, потому что был полностью сконцентрирован на «взорванном мосту» – он прямо так, на ходу, дал короткую, в три патрона, очередь в сторону инструктора и перепрыгнул очередной разрыв.

«...А „сюрпризец“-то только у меня!.. Тому парню его устраивать не стали... Значит, ко мне отнеслись с особой любовью!.. Суки!..» – мелькнула мысль в его голове.

На соседней полосе у того, второго, парня выстрелов слышно пока не было...

Андрей спрыгнул вниз и побежал дальше.

Теперь начиналось самое «веселье».

Впереди была большая двадцатиметровая яма с наклонным дном. В нее нужно бы прыгнуть с разбегу, а потом, по пояс в воде, попытаться преодолеть ее как можно быстрее – это была имитация речного брода, с разбросанными по дну большими и маленькими камнями. «Форсирование с ходу». Но... река – это всегда открытое пространство.

«...Здесь бежать нельзя! Тише, тише! Зацепишься за камень, упадешь, и все – „иди на воздух“!.. Аккуратнее, Андрюха!..»

Еще за два метра от ямы Андрей расстегнул кобуру, достал из нее свой пистолет и... сунул в рот, крепко зажав зубами его ствольную коробку... Чем скорее всего и вызвал замешательство «в стане противника». Инструктора-капралы, а их здесь было двое, которые «охраняли брод», были настолько озадачены, что оба(!) высунулись из кустов, чтобы посмотреть, «на кой хрен он это сделал». И тут же получили в свою сторону очередь из автомата. А пистолет в зубах Андрея... Ну... Это уже был просто рефлекс прожженного вояки!.. Пистолет – это всегда «самый последний аргумент», когда уже больше ничего не остается... Его надо беречь на тот самый, «крайний случай» и ни в коем случае, если такая возможность вообще есть, не дать ему отсыреть, иначе... Про иначе, когда тебя в самый «пиковый момент» подводит оружие, вообще говорить не хочется!