Пиранья. Жизнь длиннее смерти - Бушков Александр

Один Аллах ведает, как назвать то, что меж ними двумя пролегло, – то ли псевдонаука телепатия, то ли немалый жизненный опыт, помноженный на те самые звериные инстинкты. Мазур ни за что не смог бы описать словами, как и почему он пришел к такому выводу, – но он совершенно точно знал, что случайные встречные сами не рады этакому вот рандеву, что у них своих забот выше головы, и они отнюдь не горят желанием устроить баталию неизвестно с кем…

Медленно-медленно, держа палец на спусковом крючке, он сделал шажок в сторону. Точно так же поступил и командир чужаков. Угроза слабела. В напряженной тишине, с автоматами наизготовку две группы расходились – плавными, осторожными шажками, будто перемещались по минному полю с многочисленными растяжками, и ожидая подвоха, и пытаясь как-то дать понять противнику, что драться не собираются. Старались не всполошить резким движением, нечаянным взглядом…

Разошлись. Одни медленно отступали влево, другие вправо. Расстояние меж ними росло. Не поворачиваясь спиной, не опуская оружия, обе группы втянулись каждая в свою расселину меж высокими сухими скалами. И потеряли друг друга из виду.

Люди Мазура без команды рванули бегом, размеренно и сторожко. Наверняка так же поступили и чужаки. Медленно отпускало сумасшедшее напряжение, пот струился по щекам.

Глава шестая

Господа отдыхающие

Никак нельзя сказать, что Мазур верил в Бога – скорее уж в силу профессии допускал его существование как версию, поскольку по роду службы обязан был для многих ситуаций допускать массу разных вариантов. Как бы там ни было, какая-то высшая справедливость на свете все же имелась. И проявила себя не далее как сегодня. Стоило только видеть, в каких условиях они все очутились после пережитого в пустыне ада.

Мазур сидел в плетеном кресле, положив ноги на легкий столик, и в руке у него был высокий стакан, до краев наполненный кока-колой, и до половины – медленно тающими кубиками льда. А неподалеку, только руку протяни, чуть слышно журчал высокий белоснежный холодильник, в котором льда хватило бы на всех, хоть горстями грызи. Под потолком размеренно вращался огромный вентилятор, распространяя волны приятной прохлады. И это был не сон – самая доподлинная явь, причем этот райский уголок достался им на халяву – домик был оплачен теми, кто их сюда привез, то есть, легко догадаться, родной разведкой, причем никто не станет требовать от них письменных отчетов и квиточков на каждую казенную инвалютную копеечку. Ну, не благодать ли?

Мазур посмотрел на сидевшего напротив Вундеркинда – тот откровенно блаженствовал, откинувшись в кресле, прикрыв глаза, – перевел взгляд на высокое окно, за которым открывался великолепный пейзаж: берег с аккуратными мостками и дюжиной разноцветных моторок, лазурная гладь моря, по которой скользили яхты под высокими белыми парусами. Совсем далеко, у самого горизонта, двигалось судно под не различимым отсюда флагом, судя по очертаниям – танкер.

Умный человек, как известно, прячет лист в лесу. Чья-то мудрая голова рассудила, что надежнее всего будет спрятать группу спецназовцев с ценной добычей не в каком-нибудь стоящем на отшибе домике или в портовых закоулках, а, наоборот, забросить их совершенно открыто на относительно недорогой, многолюдный приморский курорт. Туда, где люди постоянно сменяются, где царит вавилонское смешение наций и рас, где звучат самые экзотические наречия и никто никому не удивляется.

Выбравшись из песков и преодолев еще километров двадцать, попав в места, где трава и деревья уже не выглядели какими-то уникумами, они выслали разведку в указанное Вундеркиндом место. Вернувшаяся вскоре разведка доложила, что там стоит большой синий микроавтобус. Воспрянувший Вундеркинд выдал дальнейшие инструкции, и они какое-то время уже в полном составе наблюдали за машиной. Потом двое без всякого шума прокрались туда абсолютно незамеченными и в три секунды скрутили двух сидевших в ней типов. На место прибыл Вундеркинд, заключил, что все нормально, засады нет – и они наконец загрузились в микроавтобус всей теплой компанией. Помятых типов освободили. Они, как люди тертые, не особенно и обижались.

Какое-то время ушло на то, чтобы избавиться от старой одежды и облачиться в новую – цивильную, легкомысленно-пляжную, как и положено мирным курортникам. Оружие укрыли в тайниках, оставив необходимый для возможных дорожных осложнений минимум, и микроавтобус понесся на запад.