Русская сталь - Воронин Андрей

— Только тихо, ладно? — шепнула на ухо Вика. — А то здесь стенки, как картон.

— Не стенки, а переборки, — так же тихо уточнил Глеб. — Тебя еще не научили Морскому жаргону?

— Кому здесь учить?

Все прошло замечательно. Вика лежала рядом, часто и глубоко дыша. Разгоряченная почти как пепел сиверовской сигареты, она остывала гораздо медленнее. Сквозь ленивый плеск моря Сиверов первый услышал новые шаги — почти такие же легкие и осторожные, как Викины.

Через несколько секунд в дверь нежно стукнули. В первый момент Вика оцепенела, но быстро догадалась, что к чему. На ее лице заиграла торжествующая улыбка. Сиверов, понятное дело, не мог ее выдать и решил притвориться спящим. Но Зина оказалась достаточно целеустремленной. Она продолжала скрестись в дверь, потом решилась открыть рот.

— Это я. Открой.

— Кому ты здесь нужна? — не выдержала наконец Вика. — Вали к своему кадру, никто больше на тебя не позарится.

Сиверов закрыл ей ладонью рот, готовый выдать кое-что и почище. Шаги торопливо удалились прочь от двери.

— Доиграешься, — заметил Глеб. — Вот возьмет и заложит тебя.

— Куролесову? Плевать, — Вика снова обняла широкие плечи, прильнула губами к крепкой мужской шее.

***

Уже третьи сутки за катером наблюдали с берега в бинокль. С наступлением темноты освещенная палуба рисовалась особенно отчетливо, как и все на ней происходящее. Наблюдатели мало интересовались людьми, гораздо больше их волновало снаряжение для подводного плавания и аппаратура для съемок. Не будучи специалистами, они могли лишь приблизительно прикинуть цену. Но деньги казались вполне стоящими того, чтобы пошевелить ради них конечностями.

Чума и Питон наметили «абордаж» на ночное время, через час после того, как опустеет палуба и погаснет все освещение, кроме одной «дежурной» лампочки. Но появление нового лица слегка их смутило. Что за тип, зачем явился? Судя по виду, он, пожалуй, единственный в состоянии оказать серьезное сопротивление.

— Раньше надо было чесаться, — посетовал Питон. — А ты все приглядывался, прейскурант составлял.

— Не ссы в трусы. Обломаем и ему рога, не таких обламывали.

— Главное, чтоб бабы развизжаться не успели.

— Да кто их услышит?

— Всякие есть. У меня одна так визжала, хуже мусорской сирены.

— Не усложняй, Питон. Ты ж пойми — все эти прибамбасы не за свои деньги куплены. Кому надо нарываться на неприятности из-за чужого добра, из-за собственности телекомпании?

— Люди не за добро на рожон лезут, чисто от страха. Надо было не тянуть, брать их тогда, когда все вместе на палубе торчали. А теперь расползлись по каютам, сразу всех не заставишь молчать.

— Как бы мы, интересно знать, подобрались? Я нырять не умею, ты тоже, кроме своего кикбоксинга, ни хрена не знаешь.

— Мне хватает.

— Ну, так и нечего мандражировать.

— Просто есть другой вариант.

ГЛАВА 14

Куролесов заранее сообщил, что съемки на двух ближайших объектах будут продолжаться. Первым из них была подводная лодка класса «М», или «малютка», потопленная уже после Великой Отечественной при транспортировке учебных стрельб. Второй представлял собой английский фрегат, затонувший столетием раньше, в годы Крымской войны.

В резиновый бот сели трое — Куролесов, оператор Саша и Сиверов, которому предстояло продемонстрировать свою квалификацию. Руководитель группы и оператор оживленно обсуждали программу съемок.

Сиверов неторопливо подгребал к месту. В отдалении, где начиналась сама бухта, он видел место двух своих предыдущих погружений. С борта катера оно просматривалось отлично — это послужило причиной согласия Глеба поработать на телевизионщиков.

Второй причиной стали особые видеософиты. Он решил убедиться в их возможности просвечивать муть. Если они действительно так хороши, как говорят, то можно воспользоваться ими для своих целей.

Вдвоем с оператором они вывалились за борт возле ориентира — поплавка на тонком тросике.

Кто-то из прежних «визитеров» позаботился прицепить его к рубке подлодки. Куролесов остался в ботике ожидать подъема, а двое ныряльщиков быстро «сваливались» вдоль троса, ощущая себя пассажирами лифта с прозрачными стенками. Светлая, озаренная солнцем поверхность с пятном резинового днища бота постепенно гасла, зеленый цвет воды постепенно темнел и мутнел.

Стеклов проверил видеокамеру на герметичность, включил и выключил лампу закрепленного на ней софита. Глеб сразу оценил этот источник света. Голубовато-белый, он будто дополнительно остужал и без того уже холодноватую морскую воду. Туман превращался в мириады отдельно взвешенных частиц, в нем открывалось множество просветов. Метров на семь вперед можно было различить даже мелких рыбешек.