Тень прошлого - Воронин Андрей

– Так, – сказала мадам Лопатина, – выворачивай карманы.

– Ну, мам… – завел было отпрыск, но, поняв, что деваться некуда, покорно вывернул карманы и задрал футболку. Ни в карманах, ни за пазухой денег не было – они оказались в трусах. Сумма, изъятая мадам Лопатиной у своего отпрыска, составила около семисот долларов.

– Теперь слушай меня внимательно, – сказала мадам Лопатина. – Если ты хоть слово скажешь про деньги – неважно кому, – отправлю на все лето к бабушке Кате. Если будешь вести себя хорошо и не станешь болтать языком, куплю компьютер.

– «Пентиум-3», – подсказал отпрыск.

– Сам выберешь, – щедро пообещала мадам Лопатина. Сейчас она могла пообещать ему танк или реактивный истребитель – безразлично, лишь бы молчал. Отпрыск верно оценил ситуацию.

– И модем, – добавил он.

– И билет до Зеленограда, – подхватила мадам Лопатина, и отпрыск увял: бабушку Катю он не любил. – Помоги мне собрать деньги и иди гулять.

Оставшись одна, мадам Лопатина убрала деньги в пакет, а пакет затолкала в свою сумочку, размерами больше напоминавшую средний мешок из-под картошки. Сумочку она поставила в бельевой шкаф, дверцу шкафа заперла, а ключ положила в карман своих спортивных штанов.

Теперь можно было спокойно подумать.

Она заглянула в холодильник, вынула оттуда пятилитровую кастрюлю со щами и поставила ее на огонь, мимоходом отметив, что муженек к щам даже не притронулся. Лопатин терпеть не мог щей, так что же? Она-то их любила и, кроме того, была твердо убеждена в том, что щи полезны.

Мыслительный процесс у нее всегда шел лучше во время еды. Она наполнила щами большую эмалированную миску, отрезала внушительный ломоть хлеба от уже начавшей подсыхать буханки и стала есть, отдуваясь и шумно втягивая в себя щи. Случалось, что во время обеда Лопатин, не доев, клал ложку на стол и уходил из кухни – от этого зрелища его мутило. Ну и черт с ним, решила мадам Лопатина, так ожесточенно орудуя ложкой, словно копала окоп полного профиля под ураганным огнем.

Из всех пришедших ей на ум версий наиболее правдоподобной казалась одна: дурак Лопатин наконец-то поумнел, причем настолько, что не только начал брать взятки, но и стал прятать деньги от жены.., но, к сожалению, не настолько, чтобы за ними не пришел этот красавчик в перчатках. А может быть, подумала она, эта взятка – далеко не первая? Денег-то – сто тысяч… Кто ему столько даст за раз, сморчку этому?

Это было настолько возмутительно, что она даже на время перестала есть. Да как он смел?! Семья, можно сказать, голодает, жене надеть нечего, а он потихоньку прикапливает доллары. Интересно, на что?

Да, подумала она. Вот так живешь, живешь, а потом в одно прекрасное утро просыпаешься, а мужа нет. Сложил денежки в чемоданчик и ушел к какой-нибудь голоногой шлюхе с куриными мозгами и грудью, которую без лупы не разглядишь. Ну, я тебе покажу! Чуяло мое сердце…

Она снова стала есть. Решение было принято. Никакого скандала не будет. И пусть только попробует спросить, куда подевались деньги. Какие такие деньги? У тебя что, были деньги?

Это был исторический момент: мадам Лопатина, исполненная великих планов, начала свой путь навстречу неприятностям.

Глава 8

Встав со скамейки, на которой остался сидеть Лопатин, майор Балашихин неторопливо направился к выходу из парка. Охотившийся за бутылками бомж исчез – видимо, все-таки отчаялся, – и это почему-то тоже не понравилось майору. Он никак не мог понять, чем ему так не понравился бомж, и в конце концов пришел к выводу, что это его плохое настроение дает о себе знать таким не вполне обычным образом.

Солнце коснулось своим пылающим краем верхушек деревьев и пошло понемногу проплавлять себе дорогу за горизонт. Балашихин закурил и огляделся. То, что он увидел, заставило его удивиться: еще не было семи, но на аллее, по которой он шел, не было видно ни одного человека, только впереди, метрах в ста или ста пятидесяти сидел на скамейке какой-то тип в деловом костюме и, судя по периодически поднимавшимся над его головой синеватым облачкам дыма, курил, наслаждаясь вечерней прохладой.

«Это еще что за чертовщина? – подумал майор Балашихин. – В парке полно народа, а тут ни души, как на заброшенном кладбище.» Это обстоятельство тоже не понравилось майору: было в нем что-то не то от мистики, не то от прозаической милицейской охоты за двуногой дичью с оцеплением, поголовной проверкой документов и прочей ерундой. Как-то раз майору довелось вместе с «братьями меньшими» участвовать в такой охоте. Ловили они тогда свихнувшегося сержанта из краснополянского автобата.