Мне душу рвет чужая боль - Колычев Владимир

– Где там? В Битове? Вы там были?

– Нет, собирались, но Полина Викторовна позвонила, сказала, что нам лучше на природе поговорить. Погода, говорит, отличная… Меня природа не интересует, мне и здесь природы хватает, но…

Спохватившись, Кристина глянула на Валентина.

– Что но? – подтолкнул ее Круча.

– Полина Викторовна действительно необычная женщина, – сказал парень. – И она действительно обладает сверхспособностями. Не знаю, ведьма она или нет, но зла она нам точно не желала. Она хочет, чтобы у нас все было хорошо. И она сказала, что может снять с нас порчу…

– Которую сама же и навела, – с тоской в глазах подсказал Кулик.

Ему явно не нравился этот разговор, который, казалось, тянулся по замкнутому кругу.

– Нет, она сказала, что порчу на нас навели злые люди… Она не сказала, какие, потому что не знала. Но она сказала, что знает место, где погибла моя девушка. Имени она не сказала, потому что не знала. Но место она определила точно…

– Да, она назвала это место, – сказала Кристина. – И мы поехали. Хотя, честно признаться, мне было неприятно. Но интрига оказалась сильней. К тому же Полина Викторовна говорила очень интересные вещи. Больше того, эта женщина сняла порчу с наших с Валентином отношений…

Она запнулась, глянув на Степана, и в смятении продолжила:

– Вы же знаете, хоть и косвенно, но я была виновата в том, что погибла Лида. Я этого не хотела… И Полина Викторовна смогла убедить в этом Валентина.

– А он сомневался?

– Где-то в глубине души, да, – кивнула она. – Но теперь все хорошо. И теперь он по-настоящему любит меня… Она сказала, что я должна сделать большое пожертвование в фонд церкви, тогда Валентин захочет на мне жениться…

– А он что, не хочет?

– Хочет… Хочется и колется. Неравный брак, прочие глупости… Но если я пожертвую большой суммой денег, он забудет об этих глупостях. А я пожертвую. Потому что очень хочу быть с Валентином. И он очень хочет. Правда, дорогой?

Валентин молча и по-мужски сурово кивнул.

– Значит, с утра вы были в автосалоне. А потом была Полина Викторовна… И долго вы с ней разговаривали?

– Да. Часа три, не меньше. Но даже не заметили, как пролетело время…

– И в каком промежутке оно пролетело?

– Ну, где-то с двенадцати до трех часов. Потом мы с Валентином заехали в ресторан, но это не в Битове, у нас… Да, где-то с двенадцати до трех часов…

– Как раз в это время и был убит Строгачев, – как о чем-то будничном сказал Степан, обращаясь к Кулику.

– Мы-то здесь при чем? – автоматически спросила Кристина. И, вытягиваясь в лице, ошеломленно протянула: – Кто убит? Строгачев?!

– Да. В вашей битовской квартире, куда вы сегодня собирались…

– Этого не может быть. Вы меня разыгрываете.

– Это случилось. Сегодня днем Строгачев Алексей Павлович был убит в вашей квартире.

– Но как он там оказался, если ключи только у нас?

– А это бы я и хотел выяснить у вас… Как нам найти Полину Викторовну? Нам бы очень хотелось с ней поговорить.

– Да, конечно! Она подтвердит, что мы были с ней. А живет она в нашем доме, мы на пятом этаже, а она… Ну, где-то в нашем подъезде.

– В нашем подъезде, на девятом этаже. Номер квартиры не знаю, – сказал Валентин. – Но это легко выяснить. У нее муж слепой, вы у консьержек спросите, они всё знают и всё скажут…

– Всё знают, – мрачно посмотрел на него Степан. – Но не всё видят…

Алевтина Дмитриевна сама призналась в том, что могла прозевать появление Валентина и Кристины. И как они покинули свою квартиру, тоже могла не заметить. И если некая Полина Викторовна не подтвердит их алиби, обвинительного постановления им не избежать.

Одинцов гневно хмурил брови, отчего синяк у него под глазом становился еще темней.

– Ничего не знаю, но завтра убийца должен быть установлен и задержан! – грозно постановил он.

Степан усмехнулся, вспомнив бородатый анекдот. Вечер встречи выпускников, двадцать лет после школы, бывшие отличники – так себе, а двоечник Вася – целый генерал. «Как же так, Вася? – спрашивает Марь-Ванна. – Ты же в школе ничего не знал, а до генерала дослужился». «Так я и сейчас ничего не знаю, – улыбается Вася. – Подчиненным так и говорю, ничего не знаю, но чтобы завтра все было сделано!..» И Одинцов ничего не знает. И знать ничего не хочет.

– Мы уже за постановлением обратились, – нехотя обронил Круча.

– За каким постановлением?

– На обыск и арест… Есть подозреваемые. Валентин Шведов и Кристина Неверова.

– Ну вот, умеешь работать, когда захочешь.

– Не все так просто. Они утверждают, что у них есть алиби, ссылаются на некую гражданку, которая три часа морочила им голову в сквере на Горьковской. Сегодня мы попытались с ней встретиться, но выяснилось, что она с мужем съехала с квартиры, где жила… Днем произошло убийство, а вечером она съехала. Консьержке сказала, что этот дом проклят и жить они в нем не могут. Сказала, что обратно в деревню уезжают…

– Почему проклят?

– Потому что в нем убили человека… Для справки, Полина Викторовна – не совсем обычный человек. В деревнях таких женщин называют ведьмами, у нас – экстрасенсорика, эзотерика, кабалистика, наконец. В общем, чушь…

– Ну почему чушь? – не согласился со Степаном Одинцов. – В Китае, например, с этим очень строго. Если дом нехороший, то жить в нем никто не будет…

– Но не в тот же день съезжать… Впрочем, это ее личное дело, где жить. Хочет обратно в деревню, пожалуйста…

– В какую деревню?

– Вот этого, увы, никто не знает. И как найти эту женщину – пока большой вопрос. Но этим пусть адвокаты Неверовой занимаются. Она женщина состоятельная, и адвокатов хороших наймет, и частных детективов, если надо, подключит…

– Вот это правильно, ей нужно, пусть она и крутится. А наше дело – обвинение ей предъявить. А дальше следователь с ней пусть возится.

– А что следователь? Следователю доказательства нужны. А отсутствие алиби – не есть доказательство вины…

– Мотив есть?

– Мотив есть. Но нет оружия, которым был убит Строгачев. И вряд ли мы найдем его при обыске… И свидетелей нет… Одни только предположения. Следователь с нас не слезет, так что придется искать доказательства…

– А на это времени у вас, увы, нет. Надо вплотную заниматься гражданином Сафроновым и его преступной деятельностью! Наркотики, проституция, грабежи, убийства… Пора положить конец этому беззаконию! – грозно постановил Одинцов.

– У вас есть доказательства его виновности?

– Нет, эти доказательства должны быть у тебя.

– У меня ничего нет, – покачал головой Степан.

– Но я же знаю, ты как-то держал этого бандита за горло.

– Кто тебе сказал, что он бандит? – усмехнулся Степан. – Прежде всего, он гражданин нашей страны и так же, как все, защищен законом…

– А это что? – вспылил Одинцов, снова, в какой уже раз, показав на свой фингал. – Я знаю, я уверен, что это Сафронов устроил!

– Не надо было лезть на рожон, – усмехнулся Круча.

Не так давно полковник Одинцов устроил показательную акцию устрашения. Пользуясь своими связями, натравил на Сафрона отряд милиции особого назначения. Что называется, не зная броду, полез в воду. Сафрону, конечно, досталось. Спецназовцы устроили форменные погромы в его ночных клубах и казино, его самого арестовали и целых два дня продержали в изоляторе временного задержания. Потом вмешались адвокаты, Сафрона вытащили, на Одинцова накатали жалобу с требованием возбудить уголовное дело по факту злоупотребления своим служебным положением. Видимо, Сафрон согласился со своими адвокатами и в знак утверждения их плана поставил печать – под глаз Одинцову. Со стороны это выглядело как хулиганская проделка, виновников нападения не нашли, и какой с хитрого Сафрона спрос?.. Степан мог бы, конечно, дознаться до истины, но ведь Одинцов – сам с усам; его послушать, так в органах нет профессионалов, равных ему по всяким самым. Тем более что заявление о хулиганском нападении он писать не собирается.

– Так ты знаешь, что это Сафрон? – взбеленился полковник.

– Теперь знаю. Ты мне сам об этом только что сказал.

– Да, Круча, да, думал, что для тебя честь сотрудника милиции превыше всего.

– При чем здесь честь? – возмущенно глянул на своего начальника Степан. – У меня нет доказательств, что гражданин Сафронов участвует в противоправной деятельности. Есть только оперативная информация, но ее к делу не пришьешь. А чтобы информация стала доказательной базой, нужно много работать. Аудио– и видеонаблюдение, прослушка телефонных разговоров, в общем, плотная разработка…

– Так в чем же дело?

– Нужны соответствующие санкции. А вы сами должны знать, как сложно их получить. Но и это еще не все, нужны силы и средства. У меня мало людей, проблемы со специальной техникой… В общем, будет письменный приказ, санкции, я приступлю к работе с гражданином Сафроновым. А так даже пальцем не пошевелю, мне проблем хватает, начиная с генерала Викентьева. Он же первым меня в беззаконии обвинит. А ты его поддержишь…