Слепой против маньяка - Воронин Андрей

– Скучаем? – немного охрипшим голосом поинтересовался Григорий.

– А что, есть варианты? – ответила вопросом на вопрос девочка.

– Могу покатать, – осклабился в улыбке Григорий.

– Если недалеко, то можно, – кивнула Катя, подойдя уже к самой машине.

Ей не терпелось как можно скорее оказаться в теплом салоне. Голос Патрисии Каас манил, да и мужчина ей понравился. Сразу было видно, что серьезный и состоятельный. Но на всякий случай Катя проверила:

– Слушай, – девочка мгновенно перешла на «ты», – а деньги у тебя есть?

Потому что бесплатно я с дядями не катаюсь, – ребячливо пошутила ученица гимназии с английским уклоном.

Григорий понял, чего от него добиваются. Он сунул руку за пазуху, извлек роскошный бумажник и вытащил две бумажки по пятьдесят долларов.

– Надеюсь, этого тебе хватит, крошка?

– Этого, дядя, мне хватит.

– Тогда садись, поедем.

– А куда мы поедем?

– Ко мне.

– А тети там не будет?

– Там не будет никого, только ты, крошка, и я.

– А что мы там будем делать? – дурачась, поинтересовалась Катя и положила руку на бедро Синеглазова.

Она постучала пальцами, Синеглазов поежился, его глаза сузились.

– Ни тетей, ни дядей там не будет – только ты и я. И если будешь хорошей девочкой, может, я тебе дам еще одну бумажку.

О подобном счастье Кате даже и мечтать не приходилось. Вот так, за вечер оторвать полторы сотни, да еще с хорошим представительным мужчиной, а не с каким-нибудь азером или грузином! Это было именно то, чего Катя хотела.

Мотор заревел, и серая «вольво» помчалась по Калининскому проспекту.

Катя смотрела, как проплывают высотные здания, поблескивая мокрыми стеклами, смотрела на рубиновые огоньки стоп-сигналов. Стекло было поднято, Синеглазов включил обогрев, и тепло заполнило салон.

– Классно у тебя! – сказала Катя, расстегивая молнию кожанки.

– А сколько тебе лет, крошка? Тебе уже можно этим заниматься?

– Конечно, можно, мне даже мама разрешает, – пошутила Катя.

– Так сколько все-таки? – настаивал Синеглазов, глядя на забрызганное дождем стекло.

– Мне семнадцать, – соврала девочка.

– Ну что ж, семнадцать, так семнадцать. А зовут тебя как, семнадцатилетняя красотка?

– Зовут меня Зоя, – сказала Катя Фролова, тут же вспомнив о подруге и уже представив, как та будет ей завидовать, узнав, что Катька за один вечер оторвала полторы сотни.

Серая «вольво» въехала во двор дома на проспекте Мира.

– Вот тебе ключи, крошка, поднимайся на третий этаж, – остановив машину у подъезда, сказал Синеглазов – а я загоню тачку на стоянку. – Какая квартира?

– Третий этаж, квартира тридцать семь.

– Хорошо, – развязно кивнула девчонка, вышла из машины и, не раскрывая зонтик, заспешила к подъезду.

Григорий взглянул ей вслед, и его тело напряглось. Его сотрясла судорога. Он ловил взглядом каждое движение девочки.

– Повезло, повезло мне сегодня, – прошептал он, скрежетнув зубами, – ночь будет длинная, до утра я успею сделать все, что хочу.

Он отогнал машину и в распахнутом пальто вальяжно направился к подъезду. На первом этаже он встретил соседку, забирающую почту из ящика, и вежливо поздоровался.

– Добрый вечер, Зинаида Петровна, как ваш спаниель?

– Ой, вы знаете, – махнула рукой седовласая пожилая женщина, – совсем ничего не ест. Наверное, у него глисты.

– А вы попробуйте поить его отварами из трав.

– Да я уж пробовала. Он такой капризный, ничего не хочет есть. А если поест – его сразу же тошнит.

Григорий не нашел, чем еще утешить бедную женщину, и только пожал плечами. Он не торопясь поднялся на третий этаж и толкнул дверь своей квартиры.

Катя уже сидела в кожаном кресле у журнального столика. Синеглазов взял плечики, повесил на них свое пальто и прошел в большую комнату.

– Тебе нравится у меня, крошка? – строгим голосом спросил он.

– Да, ничего у тебя, дядя, квартирка. Ты один живешь?

– Сейчас будем жить с тобой.

Катя расхохоталась, но в то же время какое-то смутное предчувствие появилось у нее в душе.

– А мне, между прочим, нужно будет вернуться домой. Меня мама ждет.

– Что ж, вызовем такси, сядешь и поедешь.

– Ну так что, займемся? – глядя в глаза Синеглазову, спросила Катя и до конца расстегнула молнию на куртке.

– Вначале ты, крошка, примешь душ. Я люблю, чтобы мои партнерши были чистыми.