Приговор воров - Серегин Михаил Георгиевич

– Правда? – удивился Щукин.

«Надо перевести разговор на другую тему, – подумал он. – А то мне и вправду… не по себе стало».

– А что? – начал он говорить, еще не зная, чем закончит фразу. – В самом деле на зоне можно встретить интересных людей?

– Конечно, – ответил Григорий, – там все интересные…

– Да? – обрадовался Щукин. – Расскажи про кого-нибудь! А кстати, за что ты сидел?

– Ну… – Григорий замялся, – за кражу. Я, в общем-то, и не виноват… Не подумай, – спохватился он, – не подумай, что я это говорю, как… как все уголовники говорят. Я действительно не виноват. Это у меня болезнь какая-то – еще с детства проявлялась. Мать меня тогда к психиатру даже сводила. Он и сказал, что у меня болезнь. Название какое-то мудреное… Коль… Клеп… Клип…

– Клептомания, – подсказал Николай.

– Точно! – удивленно воскликнул Григорий. – А ты откуда знаешь. Ты врач?

– Санитар… Санитарка, – ответил Щукин. И на этот раз Григорий, кажется, не заметил его оговорки. – А что же ты на суде не сказал, что… некоторым образом болен? – поинтересовался он.

– Да говорил! – махнул рукой Григорий. – Кто меня слушать будет? Мать умерла давно, того врача я вообще… двадцать лет назад последний раз видел. А у меня уже вторая судимость. И потом – каждый второй вор такие же эти самые… раскидывает перед следователем. Что, мол, он болен этой… клептоманией, и все такое.

– Понятно, – притворно вздохнул Щукин, – наше правосудие, как обычно, на высоте.

Григорий тоже вздохнул. Он дотянулся до своего стакана и, шумно выдохнув, поднес стакан ко рту. Потом спохватился и произнес, глядя куда-то в сторону:

– Ну… Как говорится, за присутствующих здесь прекрасных дам!

И выпил.

Щукин последовал его примеру. Григорий тотчас снова наполнил стаканы.

Так, надо его опять занять разговором.

– Ты мне обещал рассказать о каких-нибудь интересных людях, – напомнил Николай.

– Ну… Ага, вот, например, – заговорил Григорий, – был у нас на Вологодской такой чудик. Звали его Студент.

Щукин вздрогнул.

«Не может быть. Ничего себе совпаденьице. Хотя… Кличка Студент не такая уж и редкая. Не одному моему Кортневу могли дать такую».

– Я его встречал на зоне, не помню, сколько времени назад, – продолжал Григорий, – такой стремненький… худой весь, лысый, хоть и молодой. В больших очках. Роговые очки.

– Это его из-за очков прозвали Студентом? – стараясь казаться совершенно спокойным, поинтересовался Николай.

– Не знаю, – качнул головой Григорий, – его так еще до зоны прозвали… А вообще – да, из-за очков, наверное… Да и похож он на студента. Только он не студент. Он врач вроде бы был. Его потом перевели в колонию под Маркс. Одно нехорошее дельце на нем было – вот и перевели от греха подальше.

Щукин напрягся. Похоже, Григорий говорит о том человеке, которого он и ищет. В это трудно поверить, но это, скорее всего, так. Прямо мистика какая-то… Ведь ИТК под городом Маркс – та самая колония, в которой отбывал срок и Щукин в свое время. Да и самого Григория он мог встречать где-нибудь на пересылке. Потому-то и лицо этого человека кажется ему таким знакомым.

– А как его звали на самом деле? – спросил Щукин, чтобы развеять последние сомнения.

– Ва… кажись, Вася, – нахмурившись, ответил Григорий.

«Точно, – уверился теперь Щукин. – Григорий мне рассказывает о Василии Кортневе. Вот это да. Не думал, не гадал, нечаянно попал. Может быть, его россказни наведут меня на какое-нибудь размышление… В смысле того – где искать Студента. Только вот…»

Только вот – перед глазами Щукина уже плавали радужные круги. Темный силуэт Григория то раздваивался, то вдруг истончался до такой степени, что его не было видно.

Щукин тряхнул головой.

– Так вот… – Григорий посмотрел на остатки водки в бутылке, – давай уж сначала допьем то, что осталось, а потом я все тебе расскажу…

Он откинулся на стуле и закурил. На лицо его вдруг наплыло теплое розовое блаженство. Наверное, он первый раз напивался после того, как вышел на волю.

Зажав сигарету в углу рта, щурясь от табачного дыма, Григорий наклонился над столом и разлил по стаканам остатки водки. Подвинул себе свой стакан и задумчиво посмотрел на него. Улыбнулся, как улыбаются старому другу, которого не видели давно и встретили только час назад.

– Ну, так что со Студентом? – спросил Щукин. – За что его перевели под Маркс?

– А?.. – отвлекся Григорий от созерцания наполненного стакана.