Разведка боем - Воронин Андрей

Несколько человек из команды переглянулись, но прерывать не стали.

– Почему он обо мне вспомнил? Просто заходил в свое время поблагодарить, видел у меня дома трофей.

– Какой еще трофей? – скептически поинтересовался Самойленко.

– Ухо копченое. Красивое ухо, с золотой серьгой.

– Дешевый пи…еж, – отрезал Алексей. – Этот тип еще опасней, чем я думал. У него целая легенда заготовлена.

Человек в потертых джинсах замолчал, провел рукой по русым волосам ото лба к затылку.

– Чего замолчал?

– Хотите дослушать «дешевый пи…еж»?

– Ты говори, не отвлекайся.

– Я человек не обидчивый. Мне просто скучно рассказывать, когда народ не верит.

– Чье это ухо было?

– Одного крутого абрека. Сотню человек под началом имел. Брата отправили, попросили привезти доказательства. Хочешь, труп сфотографируй, хочешь, ухо отрежь. Только правое. В правом ухе этот абрек серьгу носил. На цепочке золотой шарик с бриллиантом – скромно и со вкусом. Брат решил, что фотопленка вещь ненадежная. Может, нырять придется, может, гореть – запортятся кадры. Вот он и привез ухо.

Прокоптил над костром, чтоб ненароком не испортилось. Посмотрели, убедились и вернули – можешь себе оставить.

– А ты при чем?

– Брат погиб. В Чечне выжил, а здесь разбился на мотоцикле. Он мне рассказывал, во сколько оценили его голову. И на всякий пожарный предупредил: если с ним вдруг что случится, к примеру заболеет и помрет, придется мне жить осторожно.

Когда абреки не успевают отомстить, когда человек без их помощи уходит на тот свет, они переносят месть на брата.

– Врет, – убежденно повторил Алексей.

– Да погоди ты, – отмахнулся Воскобойников. – Чье задание? Кто его посылал?

– Насчет этого он никогда не отчитывался.

– А может, помогли ему разбиться?

– Нет. При мне все случилось. Я сам на втором мотоцикле гнал.

– Да он над нами издевается. Поосторожней, мужик, а то сейчас собственное ухо в зубы получишь.

– Сперва дайте докончить. Не так уж много осталось… Короче, мой знакомый подумал: вдруг я имею отношение к этим восьмерым – то есть к вам. Да и вообще – не очень ему понравилось, что русские русских чеченам сдают.

– Дело обычное, – прищурился Воскобойников.

– А я про ваш отряд ни сном ни духом. Приятная неожиданность. Вчера вечером сошел с трассы.

И вот я здесь, с первыми лучами зари.

Глава 3

Незнакомец назвался Глебом. Восемь во всем разуверившихся мужиков не спешили верить, что он явился сюда на помощь, из чувства солидарности. Осознал свое родство с ними, общность судьбы. Гость не похож был на человека, загнанного в угол.

Это их предали, бросили без прикрытия. Брезгливо отвернулись, как от людей, перепачканных в невинной крови. «Скажите спасибо, что вас не отдали под суд, как некоторых других».

Впрочем, Толю Тарасова судили и признали невменяемым на момент совершения «преступления». Кому нужен такой вердикт, после того как бывшего замкомполка целый месяц демонстрировали по программам новостей в клетке для подсудимых? Демонстрировали всей Чечне – вот он, запоминайте.

Потом посадили в психушку за колючую проволоку. Мол, мы тебя прикрыли, но ты уж сделай милость, побудь здесь для виду пару лет.

Да с этими психами через месяц станешь таким же, как они. Не пойдет!

К концу недели замкомполка сломал челюсть двухметровому амбалу санитару, посмевшему на него замахнуться. Тарасова скрутили, продержали неделю в изоляторе. Думали, выйдет оттуда шелковый – как бы не так. Он просто затаился.

Ждал удобного момента и скоро дождался. Охрана в больнице была дешевая, и он без проблем выехал за ворота, договорившись с водителем мусоровоза. Потом его полгода преследовал гнусный коктейль из мусорных запахов. Но все равно лучше, чем памятный запах крови.

Через полгода его изловили – как только он решился навестить мать. На место возвращать не стали. Предложили работу, уже не в Чечне, а в России. Работу грязную, но разовую. «Будешь бегать, абреки рано или поздно достанут, распилят на части. Окажи нам услугу, и прикроем тебя до конца дней».

Он послал подальше человека в штатском. «Услуги я все уже оказал на войне, хватит с вас. Хоть до конца дней сажайте, я готов». – «Спокойной жизни захотел? Не получишь. Иди гуляй на все четыре стороны».

…Глеба связали тем же самым проводом, каким он связал охранников. Он как будто был к этому готов, даже не стал протестовать. Только время от времени просил, чтобы поднесли пачку и огонек.