Когда стреляет мишень - Серегин Михаил Георгиевич

Свиридов оторопел: Чекменева разорвало в клочья выстрелом из гранатомета на его глазах.

Тогда, в Чечне, в начале девяносто четвертого.

— Нет, только изуродовало, — словно подслушав его мысли, проговорил Кардинал, — правда, не осталось и живого места. Потом меня подобрали чеченцы, приняли за своего.., я в самом деле им почти свой, родился в Грозном, говорю если не по-чеченски, так уж на смешанном вейнахско-дагестанском наречии свободно.

А когда я назвал им свою мать.., ведь тебе известно, что в газетах и по телевидению муссировалась версия, что моя мать — родственница генерала Дудаева. Ну так вот, это совершенная правда. Я вообще космополит.., впрочем, что тебе пересказывать мою биографию, если ты умрешь через несколько минут?

Свиридов оцепенело сидел, вытянувшись в струну, и смотрел на этого непостижимого человека.

— После всего этого я сделал ряд серьезнейших пластических операций в Штатах на деньги чеченцев.., по сути дела, перекроил себя заново, потому как на мне живого места не было. А потом уехал на заработки в Боснию.., все-таки мой отец серб. Сам понимаешь, каким образом я там зарабатывал деньги на жизнь. Там я и стал Кардиналом. А потом вернулся — и с меня потребовали отработать должок. Басаев, Радуев и компания.

— Отработать?

— Ну да. Уничтожить всех пятерых, кто причастен к смерти, — Кардинал сделал паузу, — кто причастен к смерти генерала Дудаева. Помнишь эту великолепно проведенную спецоперацию? Я сказал им, что Чекменева и Окрошевского нет в живых, они погибли еще тогда, в девяносто четвертом. Виноградов.., я узнавал...

Виноградов убит в перестрелке с частями генерала Дустума два года назад. Он служил у талибов наемником. Остались двое — ты и Фокин.

И очень удачно, что я нашел вас вместе.

— Сколько тебе за это заплатили? — с невозмутимым ледяным презрением спросил Свиридов.

— Неважно. Важно только то, что я развяжусь со всеми своими долгами и перестану быть Кардиналом. Признаться, громкая слава этого имени меня тяготит. Я человек скромный и не переносящий яркого света.

...Тогда Свиридову чудом удалось избежать гибели. Дурную шутку с Кардиналом сыграло его чрезмерное самомнение. Он недооценил класса тех двоих, которые призваны были стать искупительными жертвами в его грандиозной игре.

Но он смог уйти, когда Влад и Афанасий думали, что все, партия выиграна и Кардинал окажется в их руках.

Кардинал перехитрил его и ушел.

Но теперь настало время для второй партии с самым сильным, виртуозным и жестоким противником, какого когда-либо имел Свиридов.

Противником, ни в чем не уступавшим ему самому.

* * *

Клуб «Центурион» был открыт не так давно, но уже считался одним из самых скандальных столичных заведений. Нет, он вовсе не был гей-клубом или мафиозным казино, в котором то и дело происходили стычки вплоть до применения огнестрельного оружия. Просто его развлекательная программа была очень насыщенна и включала в себя несколько очень примечательных номеров, постоянно вызывающих ажиотажный наплыв посетителей. Что же касается цен и фэйс-контроля, то все это нельзя было признать очень уж жестким.

Именно в это заведение и направил свои стопы Свиридов. Естественно, не по собственной прихоти, а потому, что это заведение значилось в перечне московских достопримечательностей, отмеченных у него в блокнотике Игорем Анатольевичем Книгиным.

Там ему следовало нащупать нити к пока еще достаточно мифической организации Кардинала.

Правда, перед этим он зашел в свою новую квартиру и осмотрел ее.

Что ж, все в ней было весьма скромно и в то же время довольно прилично. Конечно, нельзя и близко ставить те условия, в которых он жил в Мельбурне и кои предоставлены ему в столице.

Но Влад привык ко всему. Лишь бы жить.

В физическом смысле этого слова, всегда бывшем для Свиридова особенно актуальным.

После визита на квартиру он зашел в первый попавшийся магазин и купил себе одежду. Потому как существование в австралийском прикиде в условиях зимней Москвы абсолютно невозможно. Возвратился на квартиру, переоделся, нацепил парик и, умело наложив особый грим и вставив линзы, меняющие цвет глаз, отправился в заданное место.

...Клуб «Центурион» был великолепен. Залитый неоновыми огнями, со светящейся изнутри огромной головой в древнеримском шлеме на самом входе, он был виден издалека. Все пространство в квартале от него было забито машинами. Среди них преобладали, разумеется, иномарки, но время от времени попадались «Волги» и «Жигули» всех модификаций и даже пара старых «Москвичей-412».