Пиранья. Охота на олигарха - Бушков Александр

– Гармонист был очень пьян, растянуть не мог баян! Два помощничка в момент разодрали инструмент! Держись, Франция, чтоб тебе вустрицей подавиться!

Вот именно, подумал Мазур с определенным злорадством. Держись, Франция, а также вся остальная Европа. Эти здешние идиоты полсотни лет пугали друг друга краснозвездными танками и комиссарами с ножом в зубах – и ведать не ведали, что боялись вовсе не тех. А уж от э т и х войсками НАТО хрен загородишься, старушка Европа...

Нарушая его приятные размышления, Олеся негромко сказала:

– Только не думайте, что вы одним махом разрубили в е с ь клубок проблем...

– Да что вы, я и не думаю, – сказал Мазур. – Я уже примерно понимаю расклад. Те, кто против вас работают, не угомонятся. Попробуют что-то другое – и, быть может, то, что благодаря мне этот ваш воротила в Ньянгаталу не попадет, им только прибавит прыти. Правильно понимаю?

– Абсолютно, – кивнула Олеся с усталым и крайне серьезным лицом. – Игра раскрутилась так, что никто уже не остановится. Вряд ли у т е х хватит сил и возможностей на серьезный переворот, такие вещи просто не делаются, вы наверняка лучше меня знаете... Но вот очередной а к ц и и против президента следует ждать очень скоро.

– Я понял, – сказал Мазур, глядя вслед унесшейся медвежьей тройке. – Когда в Африку?

– Послезавтра. Вы готовы?

– Всегда готов, – сказал Мазур спокойно.

Глава одиннадцатая

Ностальгия поутру

Ах, что это было за зрелище! Жаль только, никого из старых знакомых не случилось поблизости, чтобы полюбоваться и оценить в полной мере...

Из знаменитого отеля «Негреско» (числится в десятке лучших отелей мира) беспечной походочкой хозяина жизни вышел адмирал Мазур – в светлом легком костюме, светло-синей рубашке и соответствующих туфлях. Швейцар распахнул перед ним дверь, и Мазур небрежно прошествовал, так привычно, словно был благородным доном из тех, у кого даже собака в конуре и мыши за печкой имеют родословную, уходящую к крестоносцам.

Двигаясь все так же раскованно и несуетливо, с видом человека, которому все окружающее успело смертельно надоесть, он шел по знаменитой Английской набережной. Справа росли темно-зеленые пальмы, в большом количестве и совершенно прозаически, как в России лебеда. За пальмами и невысокой балюстрадой, значительно ниже, опять-таки во множестве торчали зонты, синие в белую каемочку, и синие шезлонги, пустые пока что все до единого. Справа белело скучное здание, больше всего похожее на коробку из-под обуви с минимумом архитектурных излишеств, – Мазур так и не выяснил, что там расположено, да и не собирался этим заниматься. Лениво врастал в буржуазный быт, поскольку делать было совершенно нечего, а до назначенной встречи оставалась еще чертова уйма времени.

Опершись на балюстраду, он оглянулся на знаменитый отель. Честно говоря, Мазура он разочаровал. Впервые он это название встретил еще в детстве, читая том из «Библиотеки приключений» с романами о комиссаре Мегрэ, – да и потом не раз сталкивался. А когда увидел своими глазами, разочаровался. Подсознательно ждал увидеть некий огромный дворец – а оказалось, довольно скромная построечка, без особого размаха и грандиозности...

Какое-то время он пытался определить, по какой именно дороге удирал по крыше от полиции убивец из повести Сименона, но скоро бросил это бесполезное занятие – столько насчитал п у т е й о т х о д а, что и гадать бесполезно. Лично он, доведись ему смываться по крыше «Негреско», выбрал бы...

– Кирилл Степанович? – негромко произнесли рядом. – Не уделите ли немного времени?

Произнесено это было по-английски – либо коренной американец изъяснялся, родом из Новой Англии, либо удачная подделка. Голову Мазур повернул абсолютно спокойно, без малейшей нервозности. В конце концов, он здесь пребывал совершенно легально и не было поводов бояться кого бы то ни было. Да и работодатели – люди серьезные, за ними, как за каменной стеной...

Рядом с ним, так же опершись на балюстраду, примостился абсолютно незнакомый субъект, одетый вполне прилично, примерно ровесник Мазура, разве что пониже и поуже в плечах. Физиономия у него была примечательная: все по отдельности, нос, губы, взгляд, прическа и прочее было самым обыкновенным – но, собранное вместе, позволяло сходу обозвать незнакомца ш п и к о м. Такая уж у него была рожа, моментально вызывавшая не самые приятные ассоциации – то ли с худшими образчиками отечественных особистов, то ли опять-таки не с самыми лучшими импортными сыскарями, в свое время пытавшимися то там, то сям осложнить жизнь тому, за кого в данный момент выдавал себя Мазур.