Последний самурай - Воронин Андрей

— Куда пойдем-то? — спросил он у старшего лейтенанта. — В Южно-Курильск? Далековато. И вообще, старлей, ты хоть понимаешь, на что нарываешься? Приказ приказом, но иногда ведь и головой думать надо. Да твой майор тебе задницу в клочья порвет, когда узнает, что ты организовал ему журналистское расследование с опубликованием результатов в центральной прессе. Тебе тогда только одно останется — взять табельное оружие и застрелиться. Ты ведь парень грамотный, Должен понимать, что это такое целенаправленный наезд центральной прессы. А где пресса, там и телевидение. Тоже центральное. Тут тебе никакие липовые свидетели не помогут, никакие суды. А главное, из-за чего сыр-бор? Из-за одной несчастной фотографии. Да плевал я на нее, если хочешь знать. Но это, во-первых, дело принципа, а во-вторых, у меня на этой пленке полно классных кадров — пейзажи, лодки всякие, крабы такие здоровенные… Я на эту пленку целый рабочий день угрохал, а ты мне говоришь — засвети… Вот проявлю пленку, и негатив с этим японцем лично тебе подарю, хочешь? На память. А заодно и твой портрет — в полный рост, в парадной форме и при исполнении. Ну?..

Старший лейтенант нерешительно взялся за клапан кармана, в котором лежали документы Забродова. Он явно пребывал в мучительнейших раздумьях, не зная, на что решиться. Японец тут был скорее всего ни при чем: за старлеем и его начальником наверняка числилась масса грешков, красочное описание которых в центральной прессе было им, естественно, ни к чему. С другой стороны, его самолюбие было жестоко уязвлено, и ему очень хотелось посмотреть, каким голосом запоет корреспондент центральной газеты в руках у парочки дюжих сержантов. К тому же у него был приказ начальника — засветить пленку, и прямо перед ним стоял столичный наглец, мешавший ему этот приказ выполнить. Положение создалось весьма двусмысленное, и Иларион поспешил разрядить обстановку, выудив из кармана хрустящую купюру и задумчиво почесав ее уголком кончик носа.

— Ну? — настойчиво повторил Забродов, вынимая из кармана еще одну бумажку. — Думай быстрее, старлей. Сам посуди, зачем нам ссориться? Я погорячился, ты тоже был хорош… Так ведь с кем не бывает! Мы же с тобой русские люди, неужели между собой не разберемся?

— Приказ… — нерешительно произнес милиционер, завороженно глядя на деньги.

Иларион снова полез в карман и достал оттуда еще одну купюру, третью по счету. При этом он испытывал неловкость, поскольку это был, несомненно, удар ниже пояса: его оппонент наверняка остро нуждался в деньгах, и деньги ему требовались скорее всего не на излишества, а просто чтобы кормить семью. Вряд ли профессия милиционера в здешних краях служила источником сверхприбылей, так что показывать старлею деньги было неэтично.

— А что приказ? — пожал плечами Забродов. — Тебе что приказали голову мою принести? Тебе же приказали пленку засветить. Вот и доложи, что засветил в лучшем виде. Кто проверит? Знаешь, как в армии говорят: получив приказ, ответь «есть!», ложись на кровать и жди, когда приказ отменят.

— У нас тоже так говорят, — с невольной усмешкой сказал старлей.

— А то нет, — понимающе кивнул Иларион, продолжая держать на виду веер из денежных бумажек. — Что армия, что милиция — один хрен. В некотором роде. Я ведь тоже не по собственному желанию в эту вашу дыру приехал. Приказ! Военный корреспондент — это, брат, сначала военный, а потом уж корреспондент. Ну так как? Может, по сто граммов за дружбу?

С этими словами он протянул деньги милиционеру, но тут же одернул руку.

— Только сначала документы.

Старлей поколебался еще пару секунд, но он уже был готов. Вокруг давно никого не осталось, только на японском катере возились двое матросов, выдраивая затоптанную туристами палубу, да где-то в отдалении истошно визжала циркулярная пила.

Подозрительно оглядевшись по сторонам — не подглядывает ли кто, милиционер решительно расстегнул клапан кармана и вернул Илариону документы, ухитрившись при этом совершенно незаметно принять от него деньги. Перед тем как расстаться с бумагами Забродова, он бросил цепкий взгляд на подписанное начальником погранотряда разрешение. Илариону был знаком этот взгляд, и он внутренне усмехнулся: несмотря на то что дело завершилось к обоюдному удовольствию, мент взял его на заметку. Этот парень соображал туго, да и полученные от Забродова деньги слегка затуманили его рассудок, но рано или поздно взращенная годами подозрительность должна была взять верх. В самом деле, где это видано, чтобы человек, действующий по приказу, так щедро разбрасывался собственными деньгами? А если не собственными, то что это за редакция, которая отваливает своему корреспонденту такие суммы на взятки представителям местных властей? Словом, телефонный звонок из здешней милиции в редакцию «Красной звезды» был вопросом ближайшего времени. А когда выяснится, что никакого спецкора Забродова в «Красной звезде» никогда не было, тогда у здешних ментов появится богатая пища для размышлений. Иларион надеялся, что пища для размышлений появится не только у них и что все, кто станет к нему внимательно приглядываться, придут к правильным выводам. Оставалось только аккуратно подтолкнуть их в нужном направлении, и Забродов решил не откладывать этого дела в долгий ящик.