Последний самурай - Воронин Андрей

Переводчицу он отпустил перед тем, как подняться в номер, и теперь мог без помех выполнить просьбу господина Набуки. До назначенного времени оставалось около получаса. Рю сунул коробку из-под печенья под мышку и вошел в лифт.

Его номер располагался на десятом этаже, и вид отсюда открывался довольно приличный — настолько, насколько это вообще было возможно в Москве. Сверху город выглядел более упорядоченным, геометрически точным и чистым, как только что изготовленный макет, но Рю все равно был сыт им по горло и мечтал только об одном: поскорее сесть в самолет и, пройдя все формальности на таможне, снова оказаться дома, на загородной вилле господина Набуки, под присмотром сурового Сабуро.

Всю неделю, которая предшествовала вылету в Москву, Рю провел в обществе Сабуро. За это время они неожиданно близко сошлись. Оказалось, что под суровой личиной скрывался отличный товарищ, относившийся к Рю говеем как отец — внешне строго, но с любовью. Время от времени Рю ловил на себе странный взгляд Сабуро, который впервые так поразил его на террасе, где они столкнулись после разговора с господином Набуки в подвале дома. Этот взгляд был полон затаенной жалости, как будто Сабуро знал о поездке Рю нечто такое, чего господин Набуки предпочел не сообщать. Воспоминание об этом взгляде беспокоило Рю, как заноза, и он гнал его прочь: все шло превосходно, а в ближайшем будущем обещало стать еще лучше.

В отделанной матовыми деревянными панелями прихожей своего номера Рю положил коробку на столик под зеркалом и первым делом избавился от опостылевшего плаща. Затем он с наслаждением стащил с шеи галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашка Дышать сразу сделалось легче, а когда Рю скинул двубортный пиджак с прямыми ватными плечами, стало совсем хорошо.

Пошарив в холодильнике, он извлек оттуда бутылку кока-колы, вскрыл ее лежавшей здесь же открывалкой и, прихватив со столика коробку, направился в гостиную.

Номер был просторный. В гостиной и спальне царил идеальный порядок наверное, в отсутствие постояльца здесь побывала горничная. Не привыкшему к отельным порядкам Рю было трудновато смириться с тем, что занимаемое им помещение периодически посещается совершенно посторонними людьми. Это было то же самое, что жить на улице, но, с другой стороны, скрывать ему было нечего: он не устраивал у себя в номере оргий, не хранил под подушкой чемоданов с валютой и контрабандой и даже не пил ничего крепче кока-колы. Присутствие в номере посторонних выражалось только в идеальном порядке, встречавшем его всякий раз, когда он возвращался сюда из своих безрадостных прогулок по чужому городу. Уюта и комфорта это тем не менее не добавляло, и Рю был рад тому обстоятельству, что уже завтра утром покинет это место раз и навсегда.

Усевшись в удобное кресло напротив телевизора, он аккуратно отлепил клейкую ленту и вскрыл коробку из-под печенья. Исходивший от коробки аромат ванили усилился, но внутри, как и следовало ожидать, лежали не кондитерские изделия, а уже знакомый Рю телефонный аппарат. Он вынул его из коробки, снова удивившись его размерам и архаичной форме, а главное — избыточному для сотового аппарата весу. Как всякий современный японец, Рю привык к чудесам техники, но этот аппарат больше походил на переносную рацию, по странному капризу дизайнера выполненную в форме телефона. Кроме того, в аппарате была еще одна диковинка, а именно отсутствие какого бы то ни было фирменного логотипа. Рю так и не смог припомнить ни одного изделия современной мировой промышленности, на котором в той или иной форме не было бы обозначено название фирмы, выпустившей это изделие в свет. То же касалось и большинства продуктов — по крайней мере, тех, что были упакованы промышленным способом. Телефон же, который Рю держал в руках, почему-то был анонимным. Чтобы не ломать голову над неразрешимой проблемой, Рю решил, что изготовитель попросту постеснялся поставить свое имя на корпусе этой уродливой штуковины. А что, в самом деле, ему оставалось думать? Он понимал, что является лишь незначительной деталью какой-то непостижимо сложной комбинации господина Набуки, но за неимением лучшего такая роль его вполне устраивала.

Рю еще раз сверился с часами и положил телефон на полированную крышку журнального столика. Перед тем как выпустить аппарат из руки, он легонько провел кончиком указательного пальца по выпуклой поверхности кнопки вызова. Сделанная из упругой, слегка шероховатой резины кнопка, казалось, льнула к пальцу, вызывая безотчетное желание щупать ее, гладить и в конечном итоге вдавить до отказа, чтобы… Чтобы что? Передать кому-то привет от господина Набуки? Все-таки это было очень странно. Рю покачал головой, отхлебнул из горлышка глоток кока-колы и, нашарив справа от себя пульт, включил телевизор.