Изгои - Мерфи Маргарет

Он замолчал. На лице стали заметны морщины.

– Вы прекратили отношения? – спросил Рикмен.

– Мы перезванивались каждый день! – сердито возразил молодой человек. – Мы волновались друг за друга. Когда-нибудь мы воссоединимся. Там, где нет людей и нет вопросов.

– Когда Араш получил вид на жительство, мы были так счастливы, но… – Он повесил голову.

– Он исчез, – закончил Рикмен.

– Полгода назад. Я навел справки, представившись двоюродным братом, но мне ответили, что Араш не хочет меня видеть. Жив-здоров, но начал новую жизнь. – Он покачал головой. – Я решил, что это не может быть мой Араш. Когда я тоже получил статус, то выследил его. Я был прав. Этот человек был не мой Араш.

Он показал Рикмену другую фотографию:

– Я сделал снимок.

Рикмен положил два изображения рядом. Отдаленное сходство есть, но это были два разных человека.

– Почему вы мне это рассказываете? Я ведь больше не веду это дело.

– Ваша женщина… ее ведь убили?

Рикмен откинулся на стуле и внимательно посмотрел на человека напротив.

– Считаете, у нас одна беда? – мрачно спросил он.

Мужчина встретил его взгляд, в глазах у него стояли слезы.

– Считаю, вы знаете, что значит потерять любимого человека. – Он заколебался, видимо, волнуясь, что говорит уж слишком вольно, затем взял себя в руки и добавил с жаром: – Араш должен быть отмщен.

И Грейс тоже. Рикмен закрыл глаза, пытаясь избавиться от образа мертвой Грейс. Через мгновение он увидел ее: она, улыбаясь, предлагает написать ему освобождение по болезни. «Боже! Если бы я согласился, она была бы сегодня жива».

Он сжал кулаки, вонзив ногти в ладони. Когда почувствовал, что может говорить, спросил:

– Я могу это пока оставить у себя? – Он показал на снимки. Собеседник кивнул. А Рикмен добавил: – Как я смогу их вернуть?

Тот пожал плечами:

– Не надо, у меня еще есть.

Не одна, много фотографий, будто это сможет воскресить его любовника. Рикмен вложил обе фотографии в записную книжку. Араш и самозванец, присвоивший его имя.

– Мне нужно, чтобы вы назвали кого-то из организаторов этого грязного бизнеса, – попросил Рикмен.

Молодой человек улыбнулся как-то неумело. Похоже, он делал это нечасто.

– Эти люди как привидения, – сказал он. – Их не найдешь, пока сами не явятся.

– Да нет, – возразил Рикмен. – Они живые люди. Из плоти и крови. И будут истекать кровью, если их резать.

Нервное возбуждение вернулось к собеседнику.

– Я… – начал он, подняв плечи в знак смирения и извинения. – Надеюсь, я смог помочь. Но я отнюдь не храбрый человек, мистер Рикмен.

– Сегодня вы пришли сюда. Это смелый поступок.

Мужчина облизнул губы и посмотрел в запотевшее окно кафе. Начинался день, туманный и унылый. Море и небо слились в одно огромное серое полотно. Только цветная галька указывала, где находится край моря.

Рикмен, глядя на собеседника, изучающего пейзаж, видел мальчишку Минки. У него был тот же самый вид пойманного зверька, отчаявшегося выбраться на свободу.

– Назовите только имя, – попросил Рикмен.

Мужчина сжал губы и покачал головой без слов, будто боялся, что, если заговорит, скажет что-нибудь лишнее.

– Ладно. А что если я назову? – предложил Рикмен.

Тот опять покачал головой.

– Лекс Джордан? Это его вы боитесь?

Глава 39

Когда старший инспектор Хинчклиф рано утром прибыл на совещание, его встретил аромат свежемолотого кофе и горячих плюшек. Группа офицеров столпилась вокруг одного из столов, а электронная версия «Happy Birthday» пищала в ускоренном режиме.

Хинчклиф откашлялся, и офицеры, смеясь, разошлись, оставив детектива Харт в окружении поздравительных открыток и с наполовину съеденной плюшкой в руке.

– Это в честь дня рождения, сэр, – объяснила она, покраснев.

– С днем рождения! – поздравил Хинчклиф и быстро прошел на свое обычное место у доски.

Фостер перегнулся через стол и взял из коробки плюшку.

– Теперь все дороги ведут к старости. – Его голос был еще слабым, хотя уже без хрипоты, а синяки на шее стали багрово-черными с желтизной.

Харт одарила его улыбкой:

– Вам лучше знать, сержант.

Фостер стукнул себя кулаком в подбородок, показывая, что оценил ее ответный удар, но плюшку съел с удовольствием, запивая ее горячим кофе.

Хинчклиф приказал начинать совещание, и команда разошлась по местам. Большинство осталось стоять. Для шестидесяти с лишком человек комната отдела была маловата. Хинчклиф отметил, что надо бы подумать о помещении побольше – это может быть зал церковных собраний или паб.