Свинец в крови - Кардетти Рафаэль

— Ну, что скажете, Алекс?

Я почувствовал, как по моему затылку пробежал холодок — первый симптом запущенного синдрома Стендаля.^[3]

— Я никогда не видел столько шедевров в одной частной коллекции. И у вас есть еще что-то в этом роде?

Томмазо Д'Изола кивнул:

— Здесь хранятся лишь те, смотреть на которые мне никогда не наскучит. Остальные находятся в сейфах в подвале. Должен признаться, я горжусь своей маленькой коллекцией. Я потратил на нее много сил. И денег, разумеется.

Д'Изола расположился перед Ротко и пригласил меня сесть напротив него.

— Поговорим серьезно, Алекс. Вы подумали над моим предложением по поводу той картины? Я готов купить ее у вас за сто тысяч евро.

— А я могу лишь повторить свой отказ, — ответил я. — Я не расстаюсь с этой картиной со дня смерти моей матери. Она слишком много значит для меня. Я не намерен расставаться с ней.

— Поверьте, мне очень жаль. Если вдруг когда-нибудь передумаете, не стесняйтесь, позвоните мне.

Я молча кивнул. От его настойчивости мне становилось не по себе. Со вчерашнего дня я знал, что автопортрет Орацио Борджанни не стоил таких денег. За эту сумму Д'Изола мог купить едва ли не все его наследие.

Чтобы скрыть замешательство, я встал и подошел к гипсовой скульптуре Клодель. Издали я не рассмотрел ее, но теперь увидел, что она изображала старуху, разрезающую нить. Я не устоял перед искушением и дотронулся до нее кончиками пальцев.

— Интересно, правда? — заговорил Д'Изола. — Эта тема вовсе не характерна для творчества Клодель. Это одна из трех Парок, перерезающая нить жизни. Она вылепила это за несколько дней до расставания с Роденом. Своего рода предчувствие, несомненно.

Услышав упоминание о Парках, я вздрогнул.

— Парки — это центральный элемент на гербе моей семьи, — продолжал Д'Изола. — Подобно им, мы, банкиры, держим в руках жизни нам подобных. Символика, конечно, грубоватая.

Сигнал тревоги в моем мозгу звенел все сильнее. В этот момент я понял, почему Д'Изола так стремился купить у меня автопортрет Орацио Борджанни.

Кто, как не банкир, ищущий клиентов среди самых богатых семей Рима, мог располагать самой лучшей картотекой потенциальных покупателей ворованных картин? Томмазо Д'Изола — вот недостающее звено цепочки!

Наставленный на меня револьвер лишь подтвердил мою догадку.

— Не пытайтесь выкинуть что-то смешное, Алекс. На прошлой неделе я наблюдал за вашими подвигами в схватке с Марио Монти. Без вашей помощницы вы были бы уже мертвы. Вы не способны обороняться даже против чахоточной монашенки. И не пытайтесь кричать. В ожидании вашего посещения я распустил всех слуг по домам.

Хотя мне ужасно хотелось броситься на него, я осознавал, как ограничены мои силы в ближнем бою. Кроме того, зная, что пуля всегда опередит кулак, я предпочел замереть на месте.

— Но ведь вы не убьете меня здесь? — осведомился я, пытаясь справиться с дрожью в голосе.

— Да, мне будет сложно объяснить секретарше, откуда взялось пятно крови на ковре. Поэтому я предпочел бы обойтись без стрельбы. Я просто хочу поговорить с вами.

— Но для этого не нужно оружия. Я вполне доступен. Мы могли бы поговорить даже по телефону.

— Алекс... Можете вы перестать шутить хоть на минутку? К сожалению, нехватка времени не позволяет мне насладиться беседой с вами. Мне нужна эта картина. И как можно скорее. Я не хочу умирать, и вы тоже не хотите. Поэтому вот что мы с вами сделаем: вы забираете картину и спокойно ждете у себя в номере, когда я снова свяжусь с вами. И не вздумайте посвящать во все это милейшего Тененти. Мне не хотелось бы, чтобы он путался у нас под ногами, когда произойдет обмен.

— Какой обмен? У вас нет ничего, что могло бы заинтересовать меня.

— Я бы на вашем месте не был так в этом уверен. Вы ведь знакомы с капитаном Новак? Так вот, она уже три дня находится в Риме. Вчера она даже явилась ко мне без приглашения. Одним словом, я ей немного помог.

— И что же?

— Вы любите крыс, Алекс? Вряд ли... И она не любит. А там, где я ее запер, полно крыс. И в стенах, и под полом. Десятки голодных крыс. Она всю ночь пыталась не дать им полакомиться своим нежным телом. Но она не может вечно бодрствовать. И в тот момент, когда ее сморит сон, кто-нибудь из моих подопечных вцепится ей в ушко. Если повезет, она сможет бороться со сном до сегодняшнего вечера.

— Плевать мне на эту легавую. Она подозревает меня в убийстве Наталии. Пусть ее сожрут ваши чертовы крысы.