Свинец в крови - Кардетти Рафаэль

16

Разговор с отцом о Наталии пошел мне на пользу. Они прекрасно ладили между собой с самой первой встречи, год назад. За неделю, предшествовавшую этой встрече, я до крови сгрыз себе ногти, пытаясь представить, как пройдет вечер, поэтому не удивительно, что я помнил его в мельчайших подробностях.

Чтобы быть уверенным, что нам никто не помешает, я пригласил их к Гиссе, лучшему японскому повару в Париже. Гисса — славный паренек, хотя довольно неуравновешенный. Он обслуживает только приличных людей, иными словами, тех, кто ему нравится, независимо от степени их известности или от толщины их бумажника. Мне казалось, что его ресторанчик идеально подходит для официальных презентаций.

Пока Гисса готовил нам свои потрясающие суши с манго, Наталия рассказывала о юных годах, проведенных в скромном районе Будапешта, о чудесной встрече с Кемпом во время похода в универмаг с матерью и о том, как она, едва ей исполнилось шестнадцать лет, уехала во Францию.

А потом, после двух лет, проведенных на кастингах, к ней неожиданно пришел успех с неизбежно сопутствующими ему почестями и трудностями.

С тех пор она ни разу не бывала в Венгрии. А ведь я предлагал ей провести там несколько дней, просто чтобы вспомнить детство, но она неизменно отказывалась. Она перевернула страницу в этой главе своей жизни. Ее прошлое не заслуживало того, чтобы потратить на него хоть секунду.

Не хотела она и повидаться со своей семьей, по которой, как она однажды заявила мне не допускающим возражения тоном, совершенно не скучала. Тема была закрыта. Мы больше никогда не говорили об этом.

Два изгнанника, Наталия и мой отец, прекрасно понимали друг друга. Каждый из них, пусть и по разным причинам, оставил за спиной все, чтобы никогда не возвращаться и даже не оборачиваться.

Наталия приобрела благодаря этому известность, роскошную квартиру и огромный банковский счет. Моему отцу досталась лишь унылая жизнь, полная сожалений и непонимания. Но, несмотря на все, в тот день в их глазах светилась одинаковая ностальгическая грусть.

Вечер прошел превосходно, лучше, чем я мог мечтать. Мы насладились божественным ужином и болтали, пока Гисса не отправил нас восвояси.

Отец и Наталия решили, что должны увидеться снова. Не проходило недели, чтобы они не перезванивались или не обедали вместе. Что до меня, я этому не очень радовался. Честно говоря, я ревниво относился к их близости, настолько ревниво, что даже поделился этим с Наталией. Она ответила, что мой отец — совершенно очаровательный человек, способный на незаурядные чувства.

Конечно, она обожала мою непосредственность, но избыток мужских гормонов всегда мешал мне понимать женщин. А вот моему отцу это отлично удавалось. Он умел слушать, умел поддержать разговор, и на тумбочке возле его кровати лежала не брошюрка с описаниями лучших матчей Мохаммеда Али. В том, что касается человеческих отношений, я находился еще в эпохе неолита, а он уже в совершенстве овладел техникой ядерного синтеза.

Я медленно вышел из дома отца и поискал глазами машину с легавыми. Место, где она стояла еще пятнадцать минут назад, опустело.

Уже перевалило за полночь. Мне предстояло встретиться с Лолой в «Ля Куполь», единственном ресторане на Монпарнасе, который она удостаивала посещением. Она утверждала, что только там еще сохранялся настоящий богемный дух. Наверное, она уже очень давно не проверяла, какие там цены. Когда Пикассо в последний раз почтил кресла заведения прикосновением своей августейшей задницы, кофе стоил в пятьдесят раз дешевле.

Вечер начался для нее получасом ранее в «Инферно». Лола собиралась пойти туда к открытию, а потом присоединиться ко мне в «Ля Куполь». Я просил ее одеться пособлазнительнее, чтобы разговорить вышибалу. Результаты меня не разочаровали.

Лола вышла далеко за рамки моих наставлений. Это оказалось нетрудно: даже затянув талию в корсет, она не смогла бы лучше подчеркнуть свои формы.

Например, не было никаких сомнений в том, что она ничего не надела под обтягивающий микротопик. Ткань, которую никто не назвал бы непрозрачной, почти не скрывала ее грудь. Наряд дополняли сапоги без каблуков и кожаная юбочка, еле-еле скрывавшая верхнюю часть ее ляжек. Когда она села передо мной, в разрезе юбки я увидел кружевную кайму ее чулка.

Вряд ли Сержу удалось долго противиться такому натиску. При мысли о вышибале я сжимал кулаки. Я изо всех сил желал, чтобы на его пути встретился кто-то более крупный, более сильный и, главное, более подлый, чем он сам. В тот день, когда это случится, мне хотелось бы оказаться поблизости — тогда под конец и я вмазал бы ему по роже.