Амнистия - Троицкий Андрей

Василец бережно поправил одежду на манекене, отошел к клетке, вернулся к манекену с куском печени. Он обвил шею манекена веревкой, приладил кусок печени к горлу.

Берта, не шевелясь, сидела возле клетки и следила за манипуляциями хозяина. Верхние клыки плотоядно обнажились, на землю капала розовая тягучая слюна. Василец встал рядом с Тарасовым, но не торопился отдавать команду. Он почесал Берту за ухом, подмигнул одним глазом Тарасову и суть слышно сказал:

– Фас.

Команда была отдана так тихо, что Тарасов, стоявший в двух шагах от Васильца, даже не услышал короткого слова.

Услышала собака. Берта сорвалась с места. В три огромных прыжка она покрыла расстояние до манекена. Со стороны казалось, что она даже не касается задними лапами земли, а мчится над ней, как живая ракета.

Собака взвилась в воздух, обнажив в полете страшный волчий оскал. Через долю секунды треснул, сломался деревянный шест, на котором был насажан манекен. Старая телогрейка, прикрывавшая манекен, рассыпалась в труху. Кусок печени исчез в горле Берты. Лысая голова манекена покатилась в сторону, в траву, к глухому забору. Берта села возле поверженного врага и облизнулась.

– Хорошо, умница, – заулыбался Василец. – К ноге. Когда я даю команду, она хватает человека, который находится ближе к ней. Скажем, если вокруг полно людей, она бросится на того, который находится ближе.

– Я уже понял.

– Наверное, если бы не ваша рука, – Василец показал пальцем на перевязанное предплечье Тарасова, – тогда вы ко мне не обратились?

– Если бы не рука, возможно, сам справился. Это простое дело.

– Бог все к лучшему делает, – вздохнул Василец. – Так хоть я на хлеб себе копейку заработаю. Да вот собакам на кости.

Берта, повиливая хвостом, сделала круг по двору и подбежала к хозяину. Тот открыл дверь клетки, пинком ноги загнал в неё собаку. Ожидая похвалы, Василец взглянул на Тарасова.

– Ну как, понравилось?

– Высокий класс. Но ведь это манекен. Сможет ли она вот так у живого человека голову отхватить? У живого человека? Есть разница, понимаешь?

– Запросто, сможет, – Василец хохотнул. – У этой суки челюсти, как пневматические клещи. Цап – и готово. Ей разницы нет, что манекен, что человек. Хотите, яйца оторвет, хотите голову.

– Профессионалу верю на слово. Вот твой объект.

Тарасов запустил здоровую левую руку во внутренний карман пиджака, вытащил и протянул Васильцу тонкую стопку фотографий. На верхнем снимке обзорный вид большого московского двора, лавочки с гнутыми спинками, старые тополя с потрескавшимися стволами, детская песочница. На заднем плане автомобили, припаркованные у подъездов. На других снимках одна и та же молодая белокурая женщина с короткой стрижкой выгуливает в этом же дворе серого пуделя.

Рядом с женщиной плечистый мужчина со скучающим видом смолит сигарету. Последний снимок в стопке – портретный. Только женское лицо. Василец долго мусолил, разглядывал каждую карточку. Наконец, вернул снимки Тарасову.

– Гладкая баба, – одобрил Василец. – А этот мужик, стало быть, её муж? Или охранник?

– Можно так сказать, – кивнул Тарасов. – Приставили к ней олуха. Никакой реакции. Дилетант, мальчишка. Собаку он, разумеется, пристрелит. Но это произойдет, когда все будет кончено. Хорошо её запомнил?

Тарасов ещё раз показал Васильцу портретный снимок белокурой женщины.

– С другой не спутаю. У меня глаз, как алмаз. Раз увидел – на всю жизнь память. Но её жалко, очень её жалко.

– Кого жалко? Бабу что ли?

– Не бабу, – поморщился Василец. – Баб много. Одной больше, одной меньше. Мне, старику, бабы без разницы. Берту жалко.

– Запомни главное: все должно выглядеть, как несчастный случай.

– А это и будет несчастный случай. Что же еще?

– Не доводилось раньше такую работу выполнять?

– Мне разную работу делать доводилось. Привык.

Василец загадочно усмехнулся. Чего спрашивать о пустом? Зачем в душу лезть? Он подписался сделать работу, значит, её сделает.

Тарасов смерил Васильца долгим задумчивым взглядом. Тарасов живо представил себе такую картину. Уварова вошла во двор гулять с пуделем. Телохранитель заметно отстал. Он вообще остановился, закрыл зевок ладонью. Полез в брюки за сигаретами и зажигалкой. Охранник смотрит в сторону.

Василец сидит на лавочке, рядом с ним зубастая Берта. Уварова метрах в пятнадцати от Васильца. Удобный момент, чтобы спустить Берту. Момент – лучше не придумаешь. Пудель гоняется за голубями и заливается лаем. Уварова что-то кричит своей собаке: «Фу, Джек, фу». Вот она приближается к Васильцу, она уже рядом.