Смерть в чужой стране - Леон Донна

— Вы можете сказать, с чем это связано, сэр?

— Как я уже объяснил вашему коллеге, — сказал Брунетти, стараясь говорить ровным голосом, — это полицейское дело, и мне хотелось бы поговорить с вашим старшим офицером. — Сколько раз ему придется повторять одну и ту же фразу?

— Прошу прощения, сэр, но сейчас его нет на станции.

— Когда он придет, как вы думаете?

— Не могу сказать, сэр. Вы не могли бы намекнуть, сэр, о чем речь?

— О пропавшем военнослужащем.

— Прошу прощения, сэр?

— Мне бы хотелось узнать, не получали ли вы рапорта об исчезновении военнослужащего.

Внезапно голос стал серьезней.

— Как вы сказали, сэр, с кем я говорю?

— Комиссар Брунетти. Венецианская полиция.

— У вас есть номер, по которому мы могли бы вам позвонить?

— Вы можете позвонить мне в полицейское управление Венеции. Номер 5203222, код Венеции 041, но вам лучше проверить номер по телефонной книге. Буду ждать вашего звонка. Брунетти. — Он повесил трубку в полной уверенности, что они проверят номер и снова позвонят ему. Перемена в голосе сержанта означала интерес, но не тревогу, так что, пожалуй, рапорта об исчезновении военнослужащих не поступало. Пока не поступало.

Примерно через десять минут зазвонил телефон, и оператор сообщил, что вызывает американская база в Виченце.

— Говорит капитан Дункан из военной полиции Виченцы. Можете сказать, что вы хотите узнать?

— Мне бы хотелось узнать, не поступал ли к вам рапорт об исчезновении военнослужащего. Молодого человека, лет двадцати пяти. Светлые волосы, синие глаза. — Он задумался, чтобы перевести размеры из метров в футы и дюймы. — Примерно пять футов и девять дюймов ростом.

— Вы можете сказать, почему венецианская полиция хочет знать об этом? С ним что-нибудь случилось?

— Можно так сказать, капитан. Сегодня утром мы нашли тело молодого человека, которое плыло по каналу. У него был билет из Виченцы до Венеции и обратно, к тому же его одежда, а также пломбы в зубах — американские, вот мы и подумали, что он, может быть, с базы.

— Он утонул?

Брунетти молчал так долго, что его собеседник повторил вопрос:

— Он утонул?

— Нет, капитан, не утонул. Там были следы насилия.

— Что это значит?

— Его закололи.

— Ограбили?

— Кажется, так, капитан.

— Вы говорите так, словно сомневаетесь в этом.

— Это похоже на ограбление. У него не было бумажника, и все его документы исчезли. — Брунетти вернулся к своему первоначальному вопросу. — Вы можете сказать, не получили ли вы рапорт о том, что кто-то пропал, кто-то не вышел на работу?

Последовала долгая пауза, прежде чем капитан ответил:

— Могу я перезвонить вам через час?

— Конечно.

— Нам придется связаться с каждым дежурным постом и узнать, не отсутствует ли кто на работе или в казармах. Повторите, пожалуйста, описание.

— Человеку, которого мы нашли, около двадцати пяти лет, синие глаза, светлые волосы, рост примерно пять футов девять дюймов.

— Благодарю вас, комиссар. Я сейчас же велю моим людям приняться за дело, и как только мы что-нибудь выясним, мы вам позвоним.

— Спасибо, капитан, — сказал Брунетти и положил трубку.

Если этот молодой человек действительно окажется американским солдатом, Патта никому не даст покоя, пока не будет найден убийца. Брунетти знал, что Патта не сможет взглянуть на это дело как на обычное убийство. Он непременно расценит его как удар по туризму и станет с остервенением защищать это благо цивилизации.

Брунетти вышел из-за стола и спустился по лестнице, которая вела в более просторные кабинеты, где работали полицейские. Войдя, он увидел, что Лучани на месте и что после своего утреннего купания он выглядит ничуть не хуже. При мысли о том, чтобы самому погрузиться в воду канала, Брунетти передернуло, но не потому, что вода там холодная, а потому, что она грязная. Он часто шутил, что падение в канал — это опыт, без которого вполне можно бы обойтись. Но мальчиком он купался в Большом Канале, а люди постарше, которых он знал, говорили, что во времена своей бедной молодости были вынуждены брать соленую воду из каналов и лагуны, чтобы готовить пищу: то были времена, когда соль стоила дорого и облагалась высокими налогами, а венецианцы жили в бедности, не ведая о туризме.

Когда Брунетти вошел в кабинет, Лучани разговаривал по телефону и жестом предложил ему сесть за его стол.