Перед заморозками - Манкелль Хеннинг

— Учитель фортепиано. Раньше работал концертмейстером в Королевской опере, был очень популярен. А сейчас совершенно не в себе, и ему все труднее себя обслуживать. Но никому не известно, чтобы кто-то у него жил, и в первую очередь ему самому.

— А Ларсен?

— Продолжает настаивать на своей версии с наркотиками.

Курт быстро глянул на дочь.

— Задержимся на минутку в Дании, — продолжил он. — Что удалось узнать об этой женщине, Сильви Расмуссен?

Мартинссон покопался в папке и выудил нужную бумагу.

— Она беженка, приехала в Данию после обвала Восточного блока. Тогда ее звали по-другому. Обычная история — наркотики, улица, проституция. Ее, похоже, любили — и подруги, и клиенты. Никто ничего плохого о ней не говорит. Ничего примечательного в ее жизни нет, если, конечно, не считать, что вся ее жизнь — это трагедия.

Мартинссон, прежде чем отложить лист, еще раз пробежал его глазами.

— Никто не знает, кто был ее последним клиентом. Но можем исходить из того, что именно он ее и убил.

— Ежедневника у нее не было?

— Нет. В квартире нашли отпечатки пальцев двенадцати человек. С ними сейчас разбираются. Если что найдут интересное, сообщат.

Линда обратила внимание, как работает отец — он все время пытается понять значение тех или иных появляющихся данных, ничто не принимает пассивно, а ищет в фактах и высказываниях скрытый смысл.

— Женщина в церкви, — сказал он. — На нее поступила еще куча данных — все бы так работали, как эти ребята в Штатах! Мистер Ричардсон просто превзошел самого себя — факсы и письма идут пачками. Жаль только, что все это никуда не ведет. Почему и как она оказалась в шведской церкви, где ее задушили, остается загадкой.

Он попросил всех высказаться. Все поделились своими соображениями. Кроме Линды. Через полчаса они сделали перерыв — проветрить помещение и выпить кофе. Линда осталась в комнате присмотреть за открытым окном. Внезапно порывом ветра со стола сбросило датские бумаги Мартинссона. Собирая их, она наткнулась на фотографию Сильви Расмуссен. Линда внимательно рассматривала лицо — в глазах молодой женщины было что-то настолько жалкое и запуганное, что Линда вздрогнула, подумав о ее страшной судьбе.

Она уже хотела положить бумаги на стол и прижать их чем-то, как вдруг ее внимание привлек один из листов. По данным судебного медика, Сильви Расмуссен сделала три аборта. Линда уставилась на бумагу. Она вспомнила двух датских яхтсменов за угловым столиком, малыша на полу и Зебру, вдруг начавшую рассказывать про свой, сделанный почти что в детстве аборт. Она вспомнила и резкую реакцию Анны. Линда замерла у стола, уставившись на фотографию.

В комнату вошел отец.

— Мне кажется, я поняла, — сказала она.

— Что ты поняла?

— Сначала ответь мне на вопрос. Насчет этой женщины из Талсы.

— Какой вопрос?

Она покачала головой и показала на дверь:

— Закрой дверь, пожалуйста.

— Вообще-то у нас совещание!

— Я ничего не соображаю, когда все здесь. А мне кажется, что то, что я хочу сказать, очень важно.

Он посмотрел на нее, увидел, насколько она взволнована, и молча закрыл дверь.

43

Может быть, в первый раз, не сомневаясь, не делая скидок на ее неопытность, он принял ее всерьез. По крайней мере впервые за тот период, когда она стала считать себя взрослой. В детстве, в самые тяжелые периоды жизни, когда неумолимо разрушался брак родителей, она, пусть подсознательно, по-детски, но понимала, что отец принимает ее всерьез. Позже он стал напоминать ей задиристого старшего брата — которого у нее никогда не было и по которому в глубине души она, видимо, тосковала. Потом было еще много разных, но всегда непростых отношений. Она все еще с дрожью вспоминала моменты, когда он по-настоящему ревновал ее к ее приятелям.

Дважды он в буквальном смысле вышвыривал из дома ее ни в чем не повинных поклонников, еще как-то она обнаружила, что он шпионит за ней в лодочной гавани в Истаде.

Сейчас она была совершенно вне себя от пришедшей ей в голову догадки. Отец высунул голову в коридор и крикнул, что совещание откладывается. Кто-то запротестовал, но он уже не тратил время на возражения, просто захлопнул дверь.

Они сидели за столом друг напротив друга.

— Что ты хотела спросить?

— Мне нужно знать, делала ли аборты женщина по имени Харриет Болсон. А Биргитта Медберг? И, если моя догадка верна, в первом случае ответ будет «да», а во втором — «нет».