Изгои - Мерфи Маргарет

Рикмен стиснул зубы. Мысль о том, что Андрич гуляет на свободе, причиняла ему невыносимую боль. Он готов был рисковать своей карьерой, свободой, даже жизнью, чтобы увидеть убийцу Грейс за решеткой. Но он не мог требовать того же от Фостера.

– Будут и другие возможности, – попытался он отговорить Фостера, но звучало это не очень убедительно. – Теперь мы знаем об Андриче…

– Теперь мы знаем, что он уйдет в подполье, – перебил Фостер. – Это для него как аттракцион «Тяни на счастье»: сунул руку в мешок – вытащил другую национальность. Новое имя, новую биографию, новую жизнь.

Рикмен открыл было рот, но Фостер не останавливался:

– Чьи документы будут следующими? Кто еще погибнет? Если Андрич вывернется сейчас, то это будут не только София, – впервые Ли назвал ее настоящим именем, – и эти бедолаги, которых он сжег в квартире, а и десятилетние мальчишки, выполняющие для него грязную работу, будут еще Минки, Наталья, Грейс…

Фостер подвел итог всем тем мыслям и чувствам, которые обуревали Рикмена последние несколько дней. Он несколько раз выдвинул и задвинул ящик стола, соображая, как высказать то, что накипело у него на душе.

– Грейс заставила меня задуматься. Те остальные тоже: София, Якубас – они все. – Он замолчал на минуту, пытаясь справиться с волнением. – Такие, как Андрич, отравляют все вокруг себя. А нас делают соучастниками.

Пятью минутами позже никем не замеченный Рикмен покинул участок.

Все, что теперь надо было делать Фостеру, – это ждать. Но умение ждать не входило в список его добродетелей. Ожидание оставляло слишком много времени для раздумий, правильно ли он поступает, опасений, что он может лишиться работы, что изменится весь образ его жизни.

Весь день, снимая показания, проверяя с Мэйли результаты криминалистических исследований, он спорил сам с собой. Андрич – убийца. Без этого вмешательства – Фостеру было спокойней называть это именно так – он выйдет сухим из воды и не ответит за семь известных им убийств: четверо сожженных, Якубас Пятраускас, Грейс и, по всей вероятности, Наталья. Возможно, он также замешан в исчезновении Араша Такваи. Полиция Бристоля арестовала человека, живущего под его именем. У того оказались подлинные документы, его биография совпадала с записями в иммиграционной службе. Он даже точно так же строил фразы, как было запротоколировано в деле у Капстика. Однако он без всяких эмоций рассказывал о тех ужасах, которые с ним якобы произошли, а на медицинском осмотре у него не было обнаружено следов пыток.

Джордан оказался замешан в убийстве Пятраускаса, потому что кровь литовца была обнаружена на лезвии ножа с отпечатками пальцев Джордана на рукоятке. Скорее всего именно он убил Софию, но в совершении других преступлений его никто в команде не подозревал.

Убийство Пятраускаса было профессиональным, обезличенным – вынужденная акция для сохранения бизнеса. Софию он убил, чтобы наказать Дезире и отомстить Джеффу Рикмену. Он убил ее, потому что она была юной и беззащитной, и о ней некому было беспокоиться, – легкая мишень для сутенера и труса, для которого страх означал уважение.

Фостер попросил приятеля из технического отдела, чтобы тот поколдовал и все звонки на коммутатор и срочные телефонные звонки шли через один определенный номер в Главном управлении. Фостеру нужно было знать обо всех происшествиях до того, как звонок поступит к старшему инспектору и будет выслана патрульная машина.

Он прождал весь день – нервы были на пределе. При каждом сигнале текстового сообщения сердце давало сбой. Состояние было, как будто он неделю без остановки пил только крепкий кофе. Цвета стали казаться глубже, солнце ярче, а холод резче. Взвинченный и раздражительный, он не мог сосредоточиться на работе.

Сообщение пришло в шесть вечера. Умер Джез Флинн.

– Не знаешь, он перед смертью не назвал никаких имен? – спросил Фостер у Наоми.

– Боже, Фостер, какой же ты бесчувственный пень! – воскликнула Харт. Она уставилась на него, осуждающе качая головой. – Он так и не пришел в сознание. Что, может быть, и к лучшему, учитывая серьезность полученных им ожогов.

– Ладно, Наоми, я въехал. – Фостер не мог сказать ей, как сильно слова мальчишки могли бы облегчить его жизнь и как сильно он боится услышать звонок, которого ожидает.

К десяти вечера он окончательно выдохся, ему хотелось только выпить и лечь спать. Домой Фостер приехал в мечтах о предстоящем вечере, открыл дверь, бросил ключи на полку в кухне и подошел к буфету за стаканом и бутылкой виски, которую хранил для особых случаев. Он налил на дюйм золотистый напиток и вдохнул его аромат, богатый, сложный и теплый.