Роспись по телу - Данилова Анна

Карпович-младший поджидал ее за кулисами, почему-то очень нервничая.

– Гел, что ты задумала? Скажи, в том, что ты здесь, нет ничего криминального? Ты можешь сказать мне причину, по которой ты собираешься сегодня выступить?

– Это моя прощальная гастроль, – устало улыбнулась Гел. – И ничего криминального в этом нет. Это – мои чувства, не больше…

– Знаешь, все в зале уже знают, что ты здесь. У меня сегодня, боюсь, не хватит выпивки. Я же не знал, что тебя тут все так любят… Только думаю, что все это неспроста. Ты что-то задумала…

– Объяви им, пожалуйста.

– Что?

– «Черная лангуста». Разве ты не видишь, кто перед тобой? – она кокетливо покачала усиками. – Это же я, настоящая черная лангуста. Я – символ этого стрипбара, и я ничего не боюсь. Я устала бояться.

– Значит, ты все-таки чего-то боишься? Гел, подожди…

– Объявляй, иначе я начну танцевать без музыки и объявления…

Она была уверена, что ее собираются убить. И пусть. Она умрет от выстрела, упадет на сцене. У всех на глазах. Это лучше, чем когда тебя избивают или насилуют где-нибудь в грязном подъезде.

Она замерла, вцепившись рукой в бархатный малиновый занавес, и вся напряглась. И вдруг стало тихо. Она поняла, что на сцене появился Карпович-младший.

– Добрый вечер, дамы и господа. Сегодня мы приготовили для вас сюрприз. К нам вернулась… Гел!!!

И тут же взрыв аплодисментов потряс небольшое помещение битком забитого бара. Мужчины толпились в проходе, сидели и стояли на чем придется вокруг столиков, за которыми сидели те, кто пришел раньше и успел занять удобные места. Свет стал гаснуть, а на сцену упал сноп яркого красного света. Так всегда начинался ее номер.

– «Черная лангуста», – объявил почему-то дрожащим голосом Карпович, и занавес раздвинулся.

Гел увидела перед собой множество розовых от света лиц. И услышала тихий барабанный рокот. «Болеро». И она забыла себя, ее тело стало существовать как бы отдельно от нее. Оно, проснувшись и вспомнив прежние нагрузки, двигалось плавно, гибко, вдохновенно. Незаметное движение – хвост лангусты улетел в зал, и его схватили под свист и хлопки. Пальцы медленно расстегивают хрустальные пуговицы…

Освещение изменилось, и большой розовый световой круг лег на столик прямо напротив Гел. И вдруг она побледнела. Мужчина во всем черном смотрел на нее жадным взглядом. Танец ее стал нервным, движения резкими, угловатыми. Ей захотелось одеться. И вдруг случилось то, чего никогда еще на ее памяти не было. Мужчина встал и направился прямо к ней. Карпович, наблюдавший эту сцену, смотрел на его правую руку, которая в любой момент могла выхватить из кармана пистолет. Но он так и не дождался…

– Гел, – мужчина остановился перед сценой и сказал так, что его услышала только стриптизерша. – Я пришел за тобой. Ты, конечно, хороша в этом костюме, но мне бы хотелось, чтобы ты устраивала такие танцы только дома, мне. Закругляйся, хватит будоражить мужиков, а то мне придется набить им морды… Я люблю тебя, забыл сказать.

Гел, все еще не веря своим глазам, принялась поспешно застегивать пуговицы. Это было то, чего еще ни разу в жизни себе не позволила на сцене ни одна стриптизерша. Она не раздевалась, а одевалась на глазах изумленной и ревностно настроенной публики.

Нодень снял ее со сцены и на глазах у всех поцеловал.

– Мужики, Гел выходит замуж, вы уж извините… – и под дружный рев толпы он на руках вынес Гел на свежий воздух. Александр поставил Гел как куклу на землю, прижал к себе: – Я же сказал, что я вернусь. Ну чего ты дрожишь? Поехали домой. Сейчас приедут Земцова, Шубин. Мы с двух часов в Москве, все искали подарки, заезжали к Юлиной матери… Они сейчас поехали за водкой… Завтра же у вашей подруги свадьба…

Нодень обнял ее, нашел в темноте ее губы и припал к ним. Его руки обвились вокруг ее талии, заскользили по бедрам:

– Знаешь, у меня идея… Вот только бы найти таксиста, который разрешил бы разложить сиденья…

Гел ответила ему жарким поцелуем. Шапочка с черными перьями упала в траву.

– Фиолетовый… – она улыбнулась сквозь слезы и прижалась к нему.

Солнечный луч упал на корзинку с апельсинами. Дмитрий взял один, очистил и, тяжело вздохнув, положил нежный плод обратно в корзину. В доме было очень тихо. Девушка, которая убирала здесь, ушла еще час тому назад. У нее нескладная фигура, но милое лицо. Маленький нос, большие черные глаза и красивый рот. Волосы – совсем черные волосы, ровно подстриженные, она закладывает их за уши. А уши просто чудесные – сливочного цвета, маленькие, аккуратные…