Верь в мою ложь - Джордж Элизабет

Тим проглотил пилюли. Он ничего не почувствовал, но подумал, что они, наверное, либо заставят его расслабиться, либо вообще введут в бессознательное состояние. Может, это был такой же наркотик, как тот, что дают женщинам, чтобы сломить их сопротивление? Тим не стал гадать. Он спросил:

— Я что, должен надеть вон ту рубашку? Я буду Джоном Дарлингом, да?

— Ты просто балбес. Стой у камеры, пока не почувствуешь зов.

— Какой зов?

— Ох, чёрт… Заткнись и смотри. — И, обращаясь к Питеру Пену и Вэнди, спросил: — Вы двое, готовы?

Не дожидаясь ответа, он встал к видеокамере, а мальчик и женщина в ночной рубашке заняли своё место: мальчик — у нарисованного подоконника, а женщина — на коленях на кровати.

Тим увидел, что в ярком освещении её ночная рубашка просвечивает насквозь. Он тяжело сглотнул, ему захотелось отвести взгляд, но он вдруг обнаружил, что не в силах этого сделать, потому что женщина медленным, чувственным движением сняла рубашку через голову, а Питер Пен подошёл к ней. Она выставила напоказ грудь, и «Той-фор-ю» сказал Тиму:

— Давай.

— Но что я должен делать? — растерянно спросил Тим, хотя и чувствовал уже особое волнение во всём теле, и все его органы делали то, к чему были предназначены природой.

— Подходишь к кровати чуть позже, — пробормотал «Той-фор-ю», снимая происходящее на кровати, где Вэнди уже стягивала с Питера рейтузы в обтяжку, а Питер повернулся лицом к камере. Женщина начала ласкать его.

— Ты засиделся допоздна в библиотеке, читал. А когда вернулся в свою комнату, увидел, чем занимаются твоя сестра и Питер Пен. Но ты тут же воображаешь себя на месте Питера…

— Так я… Что мне делать?

— Чёрт побери, просто войди в кадр! И делай то, что захочется. Следуй инстинктам. Они ведь у тебя есть, я знаю. Мы оба знаем, что они проснулись.

И хуже всего было то, что он не ошибся. Инстинкты действительно пробудились. Потому что даже в то время, пока они шёпотом переговаривались с «Той-фор-ю», Тим не в силах был отвести глаз от съёмочной площадки. Он не слишком понимал, почему Питер налился кровью, и Тим просто смотрел, смотрел, и его тело реагировало, и ему хотелось смотреть, и хотелось чего-то ещё, только он не знал, что это такое.

— Иди! Чёрт, иди же! — прошипел «Той-фор-ю». — Питер и Вэнди покажут тебе, что делать. — Он на мгновение отвёл глаза от видеокамеры и посмотрел на промежность Тима. И улыбнулся. — А! Чудеса современной медицины. Ни о чём не беспокойся.

— А как насчёт него? — спросил Тим, когда «Той-фор-ю» вернулся к съёмке.

— Кого?

— Ну… капитан… понимаете…

— О нём вообще не думай. Он воображает себя на месте Питера. Он всегда так делает. На месте всех плохих мальчиков. И на твоём месте тоже. Он вдруг появится в кадре и предложит позабавиться с тобой и Питером, а Вэнди покинет сцену. Ясно? Всё понял? А теперь иди туда, мы зря теряем время.

— Как это он позабавится?

«Той-фор-ю» снова посмотрел на Тима.

— Да именно так, как ты хотел с самого начала. Ясно? Или нет?

— Но ты говорил, что ты…

— Чтоб тебя, идиот! Ты чего ожидал на самом деле? Наберись терпения! Иди!

Камбрия, Милнторп

Дебора ехала в Милнторп, к гостинице «Ворон и орёл», а туман уже наваливался на дорогу сплошной серой массой, как будто над заливом дымили тысячи труб. Железнодорожный виадук, по которому подходили поезда к станции Арнсайда, казался размытой тенью, когда Дебора проезжала под ним, а пески совсем исчезли из вида, и только несколько птиц, бродивших вблизи от берега, просвечивали сквозь волны тумана тёмными точками.

Автомобильные фары не в силах были пронзить этот мрак, туман отражал свет и бросал его обратно водителю. Когда вдруг из тумана появлялся какой-нибудь пешеход, со стороны которого было очень глупо болтаться по улице в такую погоду, он возникал перед машиной внезапно, словно выскакивал из-под земли, как призрак Хеллоуина. Это очень сильно действовало на нервы. Дебора порадовалась тому, что сумела добраться до парковки у гостиницы, не угодив в какую-нибудь неприятность.

Томми ждал её, как и обещал. Он сидел в баре, перед ним стояла чашка с кофе, к уху он прижимал мобильный телефон. Линли наклонил голову и не видел Дебору, так что она уловила окончание его разговора.

— Довольно поздно, — говорил он. — Или всё равно приехать к тебе? Я понятия не имею, во сколько это будет, так что, может быть, ты бы лучше… Да. Хорошо. Я тоже беспокоюсь. Изабелла, мне ужасно жаль, что всё так… Разумеется. Хорошо. Ладно, потом. Хорошо. — Он некоторое время слушал и, видимо, ощутил присутствие Деборы, потому что развернулся на стуле и увидел, что она уже подходит к нему, затем быстро сказал в трубку: — Она только что приехала, так что, полагаю, мы отправимся через несколько минут. — Он вопросительно посмотрел на Дебору, и она кивнула. — Очень хорошо. Да. Ключи у меня с собой.