Верь в мою ложь - Джордж Элизабет

— Не за что мне держаться, — ответил Ажар. — И незачем.

Лондон, Чок-Фарм

Ну и кого тут винить, спрашивала себя Барбара, кого, чёрт побери, можно винить в таком случае? Но ей необходимо было кого-нибудь считать виноватым, потому что, если бы она не нашла того, на кого можно возложить вину, она бы начала винить саму себя. За то, что её одурачили, за то, что ей заморочили голову, за то, что была так глупа, что была…

Причина всему — Изабелла Ардери, решила наконец Барбара. Если бы эта чёртова суперинтендант не приказала, не настояла, не рекомендовала так настойчиво, если бы ей не пришло в голову, что Барбара должна изменить внешность, ничего этого не случилось бы, потому что в таком случае и прежде всего Барбара не сблизилась бы так с Анджелиной Упман, она бы сохраняла дистанцию, которая позволила бы ей понять… Но на самом деле всё это не имело значения, потому что Анджелина с самого начала намеревалась увезти свою дочь, разве не так? И именно это было причиной ссоры между ней и Ажаром, той ссоры, которую в тот день слышала Барбара. В этом состояла её угроза, и так он отреагировал на её угрозу. Ажар вышел из себя, что случилось бы с любым отцом, когда услышал заявление, что Анджелина может лишить его дочери. Но когда она объяснила причину ссоры Барбаре, та купилась на её ложь, проглотила всё до последней крошки.

Ей не хотелось оставлять Ажара одного, но деваться было некуда, потому что Барбара решила кое-куда позвонить. А она не хотела делать этого в присутствии Таймуллы, потому что не была уверена в результате, несмотря на то, что говорила ему.

— Я хочу, чтобы вы легли, Ажар, — сказала она. — Чтобы попытались отдохнуть. Я вернусь. Обещаю. А вы ждите меня здесь. Я уйду ненадолго, потому что мне нужно позвонить кое-куда, а потом у меня уже будет план. Но пока я звоню… Ажар, вы меня слушаете? Вы меня слышите?!

Ей хотелось, чтобы разговор о звонках немного его успокоил, но она знала, что успокаивает только саму себя. Так что ей оставалось лишь отвести Ажара в спальню, уложить, укрыть одеялом и пообещать, что она вернётся как можно скорее.

Барбара бегом бросилась в своё бунгало. Был только один человек, на помощь которого она могла рассчитывать, кто был способен ясно мыслить в подобной ситуации, и она набрала номер его мобильного телефона.

— Да? Барбара, это вы? — ответил Линли.

В трубке слышалась громкая музыка. Барбару охватило чувство признательности. Она сказала:

— Да, сэр, да. Мне необходимо…

— Я вас почти не слышу! Мне нужно…

Его голос был заглушён воплями толпы. Где он мог находиться, чёрт побери? На футбольном матче?

Как будто услышав её мысленный вопрос, Линли сказал:

— Я в выставочном центре «Эрл-Корт». — Толпа снова радостно взвыла, и Линли сказал кому-то: — Чарли, неужели она вывернулась из этих пут? Бог мой, вот это женщина! Как это получилось?

Кто-то ему ответил, и Линли рассмеялся. Барбара сообразила, что она не слышала его смеха с прошлого февраля, и тогда казалось, что он навсегда разучился смеяться. Линли снова заговорил в трубку:

— Здесь показательные выступления на роликовых коньках, соревнования и всякая ерунда, Барбара, — и она едва разбирала его слова сквозь общий шум, хотя кое-что и уловила: — …Женщина из Корнуолла…

Барбара подумала, не на свидании ли инспектор? С какой-то женщиной из Корнуолла? Что это за женщина из Корнуолла? И что за соревнования? И кто такой Чарли? Может, это на самом деле какая-нибудь Шарлотта? Не мог же Линли быть там с Чарли Дентоном, так? Какого чёрта он отправился бы куда-то с Чарли Дентоном?

— Сэр, сэр… — повторила она, но это было безнадёжно. Раздался новый взрыв рёва толпы, и Линли сказал кому-то:

— И в чём тут суть? — А потом обратился к ней: — Барбара, могу я вам перезвонить попозже? Я тут ничего не слышу.

Она ответила: «Да» — и подумала, не отправить ли ему сообщение. Но Линли достался редкий момент радости и удовольствия, и разве могла она, чёрт побери, отвлекать его, когда, по правде говоря — что Барбара отлично знала, несмотря на все сказанные Ажару слова, — он совершенно ничего не мог бы сделать? Официально никто и ничем не мог помочь. И что бы ни случилось потом, всё должно происходить абсолютно неофициально.

Барбара прервала вызов и уставилась на телефон. Она думала о Хадии. Прошло всего два года с тех пор, как Барбара познакомилась с этой девочкой, но ей казалось, что она знала малышку в течение всей её недолгой жизни: маленькая танцующая девчушка с разлетающимися в стороны косичками. Тут вдруг Барбаре пришло в голову, что в последнее время причёска Хадии изменилась, и она подумала о том, как девочка будет причёсываться в будущем…