Яд со взбитыми сливками - Ольховская Анна

Это вовсе не значило, что Милана Мирославовна Красич пищу потребляла тазиками и корытцами, нет. И килограммовый торт с чашечкой кофе не усиживала за один подход.

Но отказываться от огнепламенного украинского борща с толченым салом и натертыми чесноком пампушками не собиралась. Чеснок? А что чеснок — грипп вон за окном сопли размазывает, против него, окаянного, чеснок — первейшее средство. В этом грипп и вампиры схожи.

И вообще, вон Кирилл те же пампушки с удовольствием потребляет, а больше ни с кем целоваться Лана не собиралась.

Естественно, Кирилл поехал вместе с ними. Во-первых, он и так собирался пообедать с Ланой, а во-вторых, надо же проконтролировать ситуацию. Его девушка хоть и не блондинка, но…

Метко запущенный степлер остановил дальнейшее развитие мысли, оставив бедняжку недоразвитой.

Потом они загрузились в джип Кравцова — не хватало еще кавалькадой из трех машин к кафе ехать! — и отправились к тете Соне.

Кафе, оформленное под одесский дворик, и в самом деле оказалось очаровательным. Владельцу (вернее, владелице) удалось перенести в ноябрьскую Москву кусочек солнечной, пахнущей морем Одессы. Официантками здесь работали дородные тетушки, одетые в домашние ситцевые сарафаны и повязанные обычными кухонными фартуками. Но главным, вернее, главной была, конечно же, еда. Пища богов. Одесских.

Пока Лана восхищенно оглядывалась по сторонам, к вошедшим неторопливо подплыла тетенька внушительных размеров и, расстроенно всплеснув пухлыми ладошками, пробасила:

— Матвей Егорович, шо за дела? И где ваши три, нет — пять килограммов живого веса? Когда вы уходили от меня в прошлый раз, вы имели здоровый румянец довольного жизнью мужчины, а сейчас? Ваш бледный вид мог бы распугать даже моих тараканов, если бы они у меня, конечно, были!

— Здравствуйте, Софья Моисеевна! — улыбнулся Кравцов. — Рад вас видеть. Вы все молодеете!

— Брешешь ведь, а даме все равно приятно, — махнула рукой тетенька и, наклонившись к Матвею, громким шепотом поинтересовалась: — А шо это за Голливуд ты привел?

— Почему Голливуд? — так же ответил тот.

— А шо, разве в Москве еще такая красота есть? Да еще чтоб ходила правильно, так, шо душа прямо радуется до неприличного повизгивания.

— А правильно — это как?

— Ну, вот так — красивый мужчина вместе с красивой женщиной, а не с таким же красивым мужчиной.

— Я вам больше скажу, Софья Моисеевна, они не только ходят правильно, они еще и живут правильно — вместе. Прошу любить и жаловать — мои друзья, Кирилл и Лана.

— Ой, боже ж мой, как я рада! Как я сейчас буду вас кормить — м-м-м, цимес! Вы теперь никуда от тети Сони не денетесь, Матвей Егорович тоже случайно в первый раз заехал, а теперь и сам частенько бывает, и жену свою очаровательную привозит, и друзей… О, а вот и один из них. Здравствуйте, Павел Степанович!

— Добрый день, Софья Моисеевна! — улыбнулся невысокий коренастый мужчина самого неприметного вида.

Не верилось, что это и есть сослуживец Кравцова, то есть бывший спецназовец. На первый взгляд не верилось — очень уж невзрачный был мужичок, этакий слесарь-сантехник из ЖЭКа: дряблый какой-то, с пузцом, лысоватый, нос картошкой, цвет глаз за припухшими веками и не различить.

Но второй, максимум третий взгляд расставлял все точки над «i». Плавные движения тренированного тела никак не могли принадлежать нарочитой пузатой дряблости, а цепкий, внимательный взгляд — пребывающему в вечной нирване сантехнику. Лысина и нос картошкой? Для его работы — то, что надо, обладатель точеного римского носа и роскошной шевелюры вряд ли сможет остаться незамеченным. Не верите — спросите у Кирилла.

Памятуя кодекс поведения с добрыми и не очень молодцами, Лана позволила им, молодцам, накормиться-напоиться, а потом уж о деле разговоры разговаривать. Ну и сама, не обращая внимания на многозначительное хмыканье начальника службы безопасности строительного холдинга, с удовольствием кормилась-поилась.

Выслушав рассказ Ланы и внимательно прочитав письмо, Павел уточнил:

— А в каком городе все это происходило? Откуда родом Надежда?

— В… — бойко начала девушка, но, запнувшись, растерянно произнесла: — Фу ты, ерунда какая! Не помню! На суде ведь называли, но я настолько была шокирована дальнейшим, что забыла название этого чертова городишка!

— Ну, не расстраивайтесь так, Лана! — усмехнулся Шуганов. — Все это есть в материалах дела Надежды, я узнаю.

— А зачем? — поинтересовался Кирилл. — Ведь ребенка любящая бабуля уволокла в другое место.

— Затем, чтобы ограничить радиус поиска. Не обшаривать же все Подмосковье, верно? Если бы Мария Ким увезла мальчика на машине, тогда было бы сложнее, но она, по ее словам, несла его на руках. И вряд ли могла уйти далеко, даже если шла всю ночь без остановки. Поэтому я собираюсь начать с того, что подниму архивы восьмилетней давности по всем происшествиям с участием маленького мальчика в окрестностях родного города Надежды.

— Разумно, — кивнул Кирилл.

— Надеюсь, — Павел едва заметно усмехнулся.

— И как быстро можно ожидать каких-либо результатов? — За напыщенное важничанье Кирилл получит потом, а сейчас Лана вновь ощутила охотничий азарт, знакомый ей по ситуации с Яромиром[2].

— А мы что, куда-то торопимся? — удивленно приподнял бровь Павел. — Насколько я понимаю, срочности особой нет, ребенок ведь не похищен, он просто где-то живет вот уже восемь лет. И нам надо всего лишь найти — где.

— Н-н-ну да, конечно, — неуверенно протянула Лана.

— Тебя что-то сильно напрягает, — нахмурился Кирилл.

— С чего ты взял? — автоматически проворчала девушка, прекрасно понимая, с чего, вернее, с кого он это взял.

После того как Кирилла буквально вытащил из-за грани бытия какой-то загадочный старик[3], у него проявились необычные способности — Кирилл «слышал» чувства и эмоции других людей. И обмануть его было невозможно.

— Это так? — Шуганов внимательно посмотрел на Лану. — Вас действительно что-то беспокоит? Может, вы мне не все рассказали?

— Да все я рассказала, все! — Ну вот, сейчас господин частный детектив сочтет ее дурой. Ну и пусть, главное — Кирилл ее понимает. И поддерживает. Его теплая ладонь ласково накрыла подрагивающие пальцы девушки. — Просто… Понимаете, перечитав несколько раз письмо Надежды, я вдруг ощутила странную тревогу. И страх. Ее тревогу и страх, Надины. Беда с ее мальчиком, понимаете?! Там, где бы он ни был, происходит что-то очень плохое. И происходит именно сейчас!

— Кирилл? — вопросительно поднял брови Кравцов, знавший о способностях приятеля. — Это так?

— Сложно сказать, — пожал плечами тот. — Да, письмо буквально переполнено эмоциями, там и страх, и волнение, и даже отчаяние, но это вполне объяснимо. Женщина только что узнала, что ее ребенок жив, но где он и что с ним, увидит ли она сына хоть когда-нибудь — вся эта неизвестность и напрягает Надежду.

— Не только это, — призванная на помощь выдержка бизнес-леди растолкала истерический курятник по насестам и выровняла голос. — С Сашей беда, верите вы мне или нет. Но исходить будете именно из этого. И действовать соответственно. За срочность я доплачу.

— Ну что же, — Шуганов поднялся из-за стола. — Тогда я пошел действовать соответственно. Письмо я могу взять с собой?

— Да, конечно. И, как только появится какая-либо информация, звоните мне в любое время дня и ночи.

— Ночи? Даже так? — усмехнулся детектив, но, натолкнувшись на холодный взгляд клиентки, мгновенно выбросил улыбку под стол. Даже ногой подтолкнул подальше, чтобы не маячила. — Понял.

— Вот и отлично, что поняли.

Шуганов позвонил вечером. Лана с Кириллом только закончили ужинать и собирались на прогулку с Тимкой, когда на столе в кухне заерзал и завопил от возмущения забытый там девушкой мобильник.

— Ну вот и кому это неймется в полдевятого вечера? — проворчала Лана, возвращаясь за пластиковым истериком. — Вроде все текущие вопросы решены, план на завтра согласован. Да, слушаю.

— Добрый вечер! — Голос в динамике сначала показался незнакомым. — Прошу прощения за поздний звонок, но вы сами сказали — в любое время дня и ночи.

— Здравствуйте, Павел! — обрадовалась девушка. — Ну как, есть новости?

— Да. Две. Классика жанра…

— Хорошая и плохая?

— Увы, — тяжело вздохнул детектив. — Сашу я нашел.

— Это хорошая. — Воздух вдруг сгустился и отказывался попадать в легкие, сердце, ощутив недостаток кислорода, бешено затрепыхалось. — А плохая какая? Он… он жив?

— Жив, жив, вот только…

Тамерлан Хан, искренне не понимающий, почему люди, уже практически вышедшие из дома, вдруг застряли, возмущенно бухнул в колокол. Раз, другой, третий.