ДНК неземной любви - Степанова Татьяна Юрьевна

Нечасто бывая в МУРе у коллег, Катя всегда отчего-то вспоминала кадры из телефильма «Место встречи изменить нельзя». Так уж повелось, классический образ. Но интерьеры сильно поменялись. И дело не только в жалюзи и компьютерах, кофемашине в углу на подставке и пластиковой обшивке стен, некогда щедро выкрашенных зеленой, довоенной краской.

Дело было...

Вот, например, этот снимок на экране ноутбука. Фотография с места происшествия пятилетней давности, сохраненная, как и вся прочая информация в федеральном банке данных, как это воспринимать?

– Экспертиза врет, – сказала Катя. – Надо все еще раз проверить и...

– Экспертиза не врет, – эксперт Сиваков закурил сигарету.

Всего полчаса назад, когда они смотрели эти данные, эти потрясающие данные, он признался, что не курит уже год. И вот теперь, когда капитан Лиля положила на стол пачку сигарет, потянулся к ней.

– Экспертиза выдала результат, и его несколько раз проверяли – полное совпадение данных. Следы на месте убийства, на трупе оставлены Ларисой Белоусовой, проходящей, по федеральному банку данных, по уголовному делу... тут вот номер… Дело находится в архиве ГУВД Московской области, приостановлено на основании неустановления лица, совершившего преступление.

– Но она же... – Катя только развела руками. То, что она услышала в стенах МУРа... Ну как, скажите, к этому относиться?

– Программа сравнения биоматериалов, изъятых с места происшествия, была запущена нами сразу же после осмотра места убийства Колобердяева. Компьютер делает не выборочную проверку, а сплошную по всем убийствам, независимо от способа их совершения, где впоследствии изымались образцы ДНК. Это и раскрытые дела, и нераскрытые, но в большинстве все же такие, где обвиняемые уже есть, отбывают срок, – Лиля Белоручка объясняла все это Кате, пока они шли пустыми коридорами Петровки, поднимались на лифте. – То есть это тотальная проверка имеющихся в федеральном банке данных – все подозреваемые и обвиняемые, которые когда-либо проходили через подобную экспертизу ДНК. И ничего, компьютер выдал ноль... А потом я решила проверить и другие данные... со стороны потерпевших, жертв. И мы получили вот этот результат.

На снимке изображено тело женщины – на полу у двери. Пол светлый – то ли качественный ламинат, то ли дерево. Косяк двери заляпан красным, на заднем плане – часть просторной комнаты. Чучела зверей, охотничьи трофеи – кабан, косуля... Виден также и фрагмент кованой люстры.

На переднем плане – голые женские ноги в розовых босоножках на платформе, зияющая рана в области живота – одна из многих ран... Рука, вцепившаяся в плинтус и...

Катя поймала себя на том, что не просто смотрит, а впитывает все это в себя, как губка – квадрат за квадратом.

Лица не видно, его закрывают кудрявые волосы, они невероятной длины, густоты, красоты.

– Лариса Белоусова убита пять лет назад в загородном доме, принадлежавшем их семье, в поселке Мирное Видновского района. Причина смерти – ножевые ранения в область груди и живота. Вот тут данные, кто обнаружил тело... так, ее родители, давность смерти на момент приезда опергруппы не более полутора часов, – Лиля Белоручка читала распечатку с информацией, сопутствовавшей файлу. – Проводилось вскрытие... центральная лаборатория ЭКУ делала, там же был сделан и забор образцов для сравнения. Все материалы хранятся... тут вот номер и серия капсул... срок хранения... Вот, в настоящее время уголовное дело приостановлено. Висяк, не раскрыли его ваши в этом вашем Мирном.

– Послушайте, так, может, это вовсе не ее ДНК, а ДНК убийцы, который и ее зарезал, и через пять лет объявился здесь, в Москве, на Гоголевском? – Катя не могла понять и искала самое простое объяснение.

– Это ее, ее, понимаешь ты? Это ее ДНК, – Лиля Белоручка взмахнула распечаткой. – Нет никакой ошибки, все точно. А она... она мертва вот уже пять лет.

– Еще когда по убийству Колобердяева работать начали с собранными уликами, вопросы некоторые возникли у меня и у коллег, – эксперт Сиваков кашлянул. – Ну, в общем, материал странный, я бы сказал... но к сравнительному анализу абсолютно пригоден.

– Завтра, в понедельник, я в девять приеду к вам на Никитский, дело поднять из архива срочно надо, все проверить, – Лиля Белоручка уже командовала, – Кать, пропуск мне закажешь и встретишь, проводишь в архив. Мне докладывать надо что-то шефу завтра на оперативке, и я... и мы вот с экспертами... ну, в общем, будем докладывать по результатам экспертизы и по дополнительным данным, которые я из вашего висяка узнаю.

– Я не понимаю, как ты вообще догадалась, что надо проверять банк данных по жертвам нераскрытых убийств? – спросила Катя. – Ведь этого практически никогда не делают. Они же мертвые, чего их проверять-то? Как ты додумалась проверить, сравнить, прогнать через компьютер эти файлы?

– Я... ну, в общем, мне Митька посоветовал. – Лиля Белоручка аккуратно сложила распечатку в папку.

– Твой Митя? А он... а как это? Почему?

– Ему идея вроде такая ночью пришла, сумасшедшая, блестящая. Он же бывший эксперт-криминалист.

– Твой Митя?

– А что ты так удивляешься? Да, Волгоградскую высшую школу заканчивал, потом стажировался в Институте криминалистики на кафедре, затем работал в центральной лаборатории на Расплетина, там как раз и хранилище всех изъятых образцов... А после уволился... Кстати, мы там, в ЭКУ, с ним и познакомились, он уже увольнялся, правда.

– А почему увольнялся?

– Зарплата маленькая, отчего у нас народ из органов бежит, разве сама не знаешь? – Лиля усмехнулась. – Сейчас вон в фирме... ничего, доволен вроде, не скучает по прошлой своей чумовой работенке. Я ему рассказала, что мы программу «поиск» включили, а результатов никаких, тогда он и предложил дополнить данными по жертвам.

– И все равно я не понимаю, – Катя пожала плечами. – Ведь быть такого просто не может, раз человек мертв уже пять лет! А что, если... что, если тогда, в Мирном, ошиблись, и там убита была вовсе не Лариса Белоусова, а...

– Ее родители опознали. Я это дело смутно, но помню, – сказал эксперт Сиваков. – Ее отчим... да, точно, ее отчим судьей лет двадцать проработал, а тогда его как раз на большую должность в судебный департамент прочили. Помню я, какие слухи тогда ходили по управлению – мол, вот судьба, с одной стороны, такая удача, такой пост, а с другой – горе, несчастье.

– Тут вот в данных: «Тело после проведенных экспертиз выдано родственникам, о чем составлен акт, потерпевшая похоронена на Покровском кладбище – 9-й километр Киевского шоссе». Эти данные на случай эксгумации, дело-то до сих пор не раскрыто, – капитан Белоручка встала. – Вот что, если в воскресенье архив опечатан и до дела не добраться, то... хотя бы на кладбище можно съездить, проверить: а точно ли там есть могила этой нашей новой подозреваемой?

Загорелые ноги в розовых босоножках и копна светлых льняных волос. Лариса Белоусова была натуральной блондинкой.

Экран ноутбука погас.

Кристина Величко – директор отдела моды глянцевого журнала и автор популярного блога street-fashion проснулась... странное ощущение покоя и полного блаженства, в котором, как в сладком сиропе, растворяется и тело, и мозг, и память...

Где я? Что со мной?

Ночи, полные страха и странных снов – они позади, их нет.

Солнечный свет в окне, зеленая штора, голова утонула в подушке, убрать челку со лба, вот так...

Все эти дни по возвращении из Рима она не находила себе места, буквально не находила себе места, боялась наступления темноты, одиночества в пустой квартире окнами на Люблинский рынок. И вот – как отрезало. Все позади. Какая чудная терапия...

Он, этот человек за соседним столиком в кафе «Винил», он просто спросил: «Что случилось?» И еще что-то про страх смерти... Да-да, именно об этом. И она рассказала ему все. Ее словно прорвало там, за столиком кафе «Винил», а потом...

Что же было потом?

Чья это постель? Чьи это зеленые шторы? Чья это квартира?

На тумбочке у изголовья – книга... Кто-то читает перед сном. Надо же – Библия, и вся сплошь в закладках. Тоненькие такие бумажки, полоски, оторванные от страниц газет. Кто-то читает Библию перед сном и делает закладки, чтобы лучше помнить прочитанное?

Ибо закон производит гнев. Потому что где нет закона, нет и преступлений.

Никогда не понимала... религиозных людей... никогда... А ведь они, наверное, думают, что что-то знают, что им что-то такое открыто – по вере, по их вере... Глава 4, стих 15 – откуда это? Закладка на смятой странице...

Кристина Величко встала с постели, она была абсолютно голой. Подошла к окну – как и тогда... дежавю... ночи, полные страха по возвращении из Рима, а за окном – вид на Люблинский рынок. А здесь… здесь вид совсем другой. Осенний бульвар, новые дома, просторная кирпичная лоджия. Место знакомое, прежде она часто бывала тут, на Осеннем бульваре, в этой большой пустой квартире – с ним.