Яд со взбитыми сливками - Ольховская Анна

— Батюшки! — всплеснула руками Лана, отчего жало капельницы выпало из вены. — Да никак передо мной реинкарнация пламенной революционерки Розы Люксембург! Или Клары Цеткин? Мы на гибель всем буржуям мировой пожар раздуем? Так вроде и вы, голубушка, не в рубище ходите? И детишек на органы режете не ради высокой идеи, а ради тура на Сейшелы.

— Марат, — не отрывая глаз от Ланы, процедила Амалия, — эту в кислоту живой бросишь, понял? Я лично прослежу за процессом!

— И вы надеетесь, что после всего услышанного я буду фотографироваться с дурацкой газетой в руках? — криво улыбнулась девушка.

— Будешь, лапонька, будешь, — точно, раздвоенный язык! — Ты ведь не одна здесь, верно? Ты же не захочешь, чтобы сделали больно маленькой Лизе? Или кому-то из мальчиков?

— Но они, насколько я слышала, тоже нужны вам целыми и невредимыми?

— Ушки у кого-то слишком длинные. Так ведь вот какая штука — у нас, в детском доме, деток много. Режь — не хочу! Без наркоза.

— Тварь, — брезгливо поморщилась Лана.

— Вы все поняли? — осведомился вызывающий дрожь ненависти голос, в котором Матвею теперь постоянно слышалась насмешка. — Сидите тихо и ждите, — и через неделю получите ваши семьи обратно. Кстати, чуть не забыл — семья вашего сыщика, Шуганова, тоже у нас. Собственно, вы бы и так это увидели на фото, но решил порадовать заранее. Кстати, как там наши дуболомы, за которыми вы с таким энтузиазмом рванули из квартиры, предоставив в наше распоряжение Милану Мирославовну? Много вам рассказали? А как поживает Мирослав Здравкович? Яйца вам с Кириллом еще не оборвал за дочь? Начальник службы безопасности называется! Да тебе цыплят от соседского кота охранять нельзя доверить! Сиди, короче, и не рыпайся, вечером на ваши электронные адреса ждите фотографии.

— На чьи — ваши? — Матвей еле выдавил из себя спокойную фразу, больше всего сейчас хотелось орать, топать ногами и материться, но — лоханулся, теперь утирайся.

— Твой, Кирилла Витке, Мирослава Здравковича.

— А откуда…

— Откуда они мне известны? — ухмыльнулся собеседник. — Обижа-а-аете, Матвей! Неужели вы до сих пор недооцениваете мои возможности? И не воспринимаете меня всерьез? А может, снова решили обхитрить глупого Марата и потянуть время, чтобы придумать, как вытащить заложников? Даже не пытайтесь! Вам ведь ваши девочки нужны целенькими, со всеми пальчиками, с ушками, без шрамов на личиках, верно? Не слышу ответа?

— Верно. — Что, ломает, да? Погано до такой степени, что выть хочется? Ничего, впредь не будешь считать себя умнее других.

— Что — верно? Четче ответ!

— Заложники нужны нам целыми и невредимыми.

— Тогда сидите тихо и не рыпайтесь. А как только мы порешаем наши дела, вернем вам и женщин, и детей. И оставим вас в покое, как и договаривались вначале. Вы нас не беспокоите, мы — вас. Ясно?

— Предельно, — процедил Матвей. — Но учтите, если мы увидим следы насилия…

— То что? — хмыкнул Марат. — Обратитесь в милицию?

— Будем считать условия договора нарушенными и, в свою очередь, не гарантируем соблюдения условий нейтралитета. В первую очередь по отношению к вашему кукловоду, мистеру Николсу, на вас, мелкую рыбешку, драгоценного времени тратить не будем. Лишь полная неприкосновенность и комфортное содержание заложников обеспечит ваш покой. Ясно?

— Отомстил, отомстил, — хохотнул собеседник. — Ладно, не кипишись, мы люди серьезные, слово держим. Вечером ждите снимки.

— И чтобы никакого фотошопа, понятно?

— Само собой!

— Так, стоп! Верить вам — последнее дело, это я уже понял. Поэтому договариваемся так — раз уж в деле фигурируют компьютеры, то никаких фотографий — вы каждый вечер будет нам показывать заложников вживую, через вебкамеру. Чтобы мы могли поговорить с ними лично.

— Ага, и они с ходу сообщат вам, где находятся! Они ведь довольно вздорные бабенки, особенно ваша женушка, Матвей! Да и Милана Мирославовна не умеет держать язык за зубами и постоянно нарывается на неприятности.

— Это ваши проблемы, как вы справитесь с задачей. — Как же приятно хоть ненадолго перехватить инициативу! Перестаешь чувствовать себя унитазом. — Но только это мы будем считать гарантией соблюдения условий договора. Итак, через два часа, в семь вечера, мы будем ждать связи в квартире Ланы, у ее компьютера. Вебкамера у нее есть…

— А у нас нет, — прервал Кравцова Марат. — И для того, чтобы ее купить и установить, понадобится…

— Максимум час. — Перебивать мы тоже умеем. — Не финтите, иначе и я, и Кирилл, и Мирослав Здравкович — мы все решим, что с нашими девочками не все в порядке. Не надо нас злить еще больше, поверьте.

— Ох, как страшно! — Показалось или насмешка действительно убралась из голоса поганца?

— Поверьте, приятного мало.

— Ладно, не будем делать другу «ну-ну-ну!». Будет вам телемост, только не в семь, а в восемь, раньше не успеем.

— Хорошо, пусть будет в восемь.

И Матвей первым нажал кнопку отбоя.

И только потом ощутил, что рубашка буквально прилипла к спине, словно он железо два часа тягал, а не по телефону разговаривал.

— Ну что? — поднял на него воспаленные глаза Кирилл. — Как думаешь, с ними все в порядке?

За последние сутки, с момента похищения Ланы, он практически не спал. Как, впрочем, и Кравцов. И Мирослав Красич, которому Кирилл позвонил сразу же, как вернулся домой после оказавшегося бесполезным допроса пойманных соглядатаев.

Которые ничего не знали о планах своего главного. Кроме того, что его зовут Марат, что он крутой мужик и что в команде Марата два оболтуса оказались совсем недавно. Слежка за «домом, девкой и ее перцем» была их первым серьезным заданием, успешно проваленным.

Парни вовсе не были битыми волчарами, из которых сведения приходится вытягивать клещами. Иногда — в буквальном смысле.

Так, подшакальники, грозно щелкающие зубами в начале и страдающие жидким стулом в конце допроса с пристрастием. Причем пристрастие в данном конкретном случае ограничилось парой вдумчивых ударов по почкам. И легким прикосновением — всего лишь прикосновением, честно! — секатора к самому драгоценному, от ужаса скукожившемуся в подгнивший перчик чили.

И по списку: непроизвольное мочеиспускание, жидкий стул, сопли и поспешно вываленная жалкая кучка информации, известной подшакальникам. От которой не было никакого проку.

На все про все ушло не более получаса. Оставив Сергея с ребятами следить за тем, как трясущиеся от перенесенного парни убирают следы своего позора, Матвей и Кирилл вернулись в квартиру Ланы.

Они еще ехали в лифте, когда услышали захлебывающийся, перемежающийся воем лай Тимки.

Кирилл побледнел и, сжав зубы, со всей дури врезал по стенке лифта. Кабина дернулась от возмущения, но продолжила движение. Хотя больше всего хотелось наказать мужланов, ведущих себя столь невоспитанно, качественным таким, надежным застреванием. Чтобы никакие техники помочь с ходу не смогли. Но ведь эти варвары испоганят красоту окончательно — перебьют стекла, изуродуют стены своими кулачищами! Ну их, хамов!

И кабина ехала дальше, причем довольно быстро.

Но мужчинам, запертым в пусть и просторной, чистой, сверкающей зеркалами, но клетке, казалось, что лифт тянется невыносимо медленно.

А вот горе пса било по нервам все сильнее.

— Да быстрее же, коробка чертова! — Кирилл снова замахнулся, но Кравцов перехватил его руку и глухо проговорил:

— Не надо. Ты что, застрять здесь хочешь часика на два-три? Мы в любом случае опоздали.

— Ничего не… — запальчиво начал Кирилл, но тут лифт остановился и, возмущенно фыркнув, раздвинул створки.

И первое, что увидели мужчины, — это пушистая тапочка Ланы, сиротливо валявшаяся на пороге возле открытой настежь двери в квартиру.

А оттуда, изнутри, доносились глухие удары и крик пса. Почуяв хозяина, Тимка взвыл еще сильнее.

— Она что, на кухне собаку закрыла? — страдальчески поморщился Матвей. — Зачем?

Кирилл бросился в глубь квартиры и распахнул державшуюся из последних сил дверь кухни, выпустив на волю обезумевшего от собственной беспомощности защитника.

Тимка подбежал к дверям, шумно обнюхал тапку, воздух, несколько раз громко чихнул, содрогаясь всем телом, а потом метнулся по лестнице вверх.

Мужчины переглянулись и молча побежали следом за алабаем, ухватив за кончик крыла призрачную надежду — а вдруг? Вдруг успеют, догонят, ведь выйти из дома незамеченными, да еще и с похищенной пленницей на руках, не так-то просто. А их не было всего каких-то полчаса!

Тимка привел их к закрытой двери на техэтаж и заскулил-заметался вдоль нее, потом встал на задние лапы, опершись передними на дверь, и залаял, оглядываясь на хозяина.