Женщина-ветер - Данилова Анна

Следователь развел руками – он отпускал меня. Ничего особенного он, конечно, от меня не узнал. Да и что проку выяснять что-либо о муже Беатрисс, когда (в случае, если его подозревают в убийстве жены) в момент убийства (или самоубийства) он находился в Голландии. Его ждали в Москве с часу на час. Следователь позвонил в его офис и попросил секретаршу отыскать его и сообщить о смерти жены.

– Марк, к чему было вообще устраивать все эти расспросы, если самоубийство Беатрисс очевидно? – спросила я Марка уже в машине, шепотом, потому что до дома мы снова добирались на такси. Мы сидели с ним на заднем сиденье, в обнимку, он гладил меня по коленке и шептал на ухо ласковые слова.

– Работа у них такая, – сказал он мне уклончиво. – Нам с тобой надо забыть весь этот кошмар, понимаешь? Конечно, мы обязательно примем участие в похоронах Берты, я свяжусь с ее мужем, предложу ему помощь… Не уверен, что он сумеет прийти на нашу свадьбу, но все равно скажу ему, что буду рад видеть его на нашем торжестве…

– Думаешь, он придет? А что, если Беатрисс успела сказать ему о том, что она не приглашена, а стало быть, и он?

– Придет. Из-за Беатрисс и придет. Он же знает, как вы были дружны… Хотя, может, я и ошибаюсь.

Мы вернулись домой, и впервые за последнее время я почувствовала себя какой-то успокоенной, умиротворенной, хотя именно в эту ночь я потеряла Беатрисс… Я сказала о своих чувствах Марку.

– Это реакция на усталость, – он погладил меня по голове. – Знаешь, я страшно проголодался. Ты сама приготовишь нам поесть или мне пойти на кухню?

Я достала кастрюльку с куриным супом. И сразу вспомнила сегодняшнюю ночь. Визит Беатрисс. Меня затрясло… Белла, успокойся, сказала я себе. Так нельзя. Беатрисс была не в себе, когда приезжала к тебе. Ее мучили кошмары, связанные с убийством Захара… И Марк подтвердил это. И только мое желание все повторить, чтобы не допустить прежней ошибки, в искаженном, болезненном виде, заставило меня поддаться ей и поехать ночью в неизвестность…

– Ты даже не представляешь себе, как рисковала, когда садилась с ней в машину. Теперь, когда ты знаешь, чем закончились ее ночные кошмары и что она не шутила, когда говорила о смерти, ведь у нее уже был припасен пистолет, ты понимаешь, чем это грозило непосредственно тебе… Ведь ты, святая, была для нее бельмом на глазу. Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не встречалась с ней, чтобы порвала с ней все отношения! Ты мешала ей жить, понимаешь?! Ты с тех пор, как погиб Захар, была для нее живым упреком, ты постоянно напоминала ей о той ночи, когда она зарезала мужа…

Я старалась пропускать его слова мимо ушей. Налила ему в тарелку горячую куриную лапшу, поставила греться картошку с мясом.

– Сделать салат? – спросила я самым что ни на есть будничным тоном, спокойно двигаясь по кухне и заставляя себя жить обычной, не омраченной смертью Беатрисс жизнью.

– Вот такой, моя милая, я тебя люблю…

И Марк в порыве благодарности за мое понимание схватил меня за руку, притянул к себе и поцеловал в губы.

– Может, мы потом поедим, а? – Он усадил меня на колени и принялся целовать мне шею, уши, губы, спустился к груди. – Ну же, пойдем…

И он, поставив меня как ребенка на пол, легкими толчками направил в спальню. Бедный Марк, он надеялся таким образом излечить меня от Беатрисс…

Глава 16

– Изабелла, мать твою, на выход! С вещами, – услышала я звонкий голос надзирательницы. – Переводим тебя в другую тюрьму, подальше от твоих подружек… Вместо трех месяцев – семь лет!

И площадный, беспощадный мат.

Я не знала, что это сон, в последнее время со мной творится что-то неладное, я все путаю, мне кажется, что я постоянно скольжу между сном и явью, как на зыбкой подушке… Вот и теперь, услышав голос надзирательницы, почувствовала тошноту. Все смотрели на меня с сочувствием… Или мне так только показалось? Я ладила со своими сокамерницами, хотя поначалу и были конфликты, доходящие до мордобоя. В такие минуты я всегда помнила о тебе, Беатрисс, представляла, как тебя хватают за волосы и волокут в угол, где начнут пинать ногами, объясняя какие-то элементарные для этих мест правила…

– Меня же отпустили, такого не может быть, – попыталась я объяснить. – Меня оправдали, отпустили…

– Дура, тебе все это, верно, приснилось…

– Я просидела всего три месяца, и меня отпустили, – прошептала я, глотая слезы.

– Успокойся, Белла, это всего лишь сон… – кто-то ласково провел по моим волосам, затем поцеловал в губы.