Красное на голубом - Данилова Анна

Какое оружие, она же легкая! Интересно, кто же мог прислать ее Петру Андреевичу? Может, это подарок? Но его юбилей вроде отпраздновали полгода назад.

Обратный адрес был ей знаком, и он ассоциировался у нее почему-то с женой Беленкова – Натальей Николаевной. Спустя несколько минут секретарша поняла, что это адрес самого Беленкова. Отправитель же (мелкие буквы, словно писал кто-то застенчивый или сомневающийся в своих действиях) тоже, оказывается, Беленков Петр Андреевич. Вот только почерк был не его, это она точно знала. Получается, что кто-то отправил посылку Беленкову, подписавшись его же именем? Как-то все это очень странно.

Можно было, конечно, отложить ее в сторону и дождаться Петра Андреевича. И поначалу Нина Яковлевна так и сделала. Но чем больше проходило времени, а Беленков все не появлялся, тем стремительнее возрастало ее любопытство. Ну что там, в этой посылке?

Она несколько раз брала ее в руки, пытаясь прощупать. Что-то мягкое и плотное. Может, шторы какие-то, почему-то подумалось ей. Она взглянула на темно-зеленые бархатные шторы его приемной. Она, единственная во всем корпусе мэрии, настояла на том, чтобы здесь остались эти дивные, богатые шторы. Жалюзи казались ей холодными и некрасивыми, лишенными индивидуальности, в отличие от штор. К тому же жалюзи не смогли бы гармонировать с великолепной итальянской мебелью приемной.

Так что же в этом чертовом пакете? Она размышляла. Если бы он, скажем, пришел на домашний адрес Беленкова, тогда все понятно – шеф бы его и вскрыл. Или жена. Но посылка пришла к нему на работу, стало быть, это какое-нибудь официальное подношение, подарок. И тогда она, как секретарша, просто обязана это вскрыть и положить на стол перед своим начальником. А вдруг охрана что-то там просмотрела и внутри все же лежит хитрая взрывчатка?

Нина Яковлевна в который уже раз взяла пакет в руки, подержала, словно пытаясь взвесить, покачала на руках, как младенца, и снова принялась его прощупывать. А потом руки сами схватили ножницы и разрезали бечевку, разломили сургучные блямбы. Зашуршала коричневая жирноватая почтовая бумага, запахло почтой, клеем.

Внутри оказались женские вещи. Голубой теплый свитер, черные брюки, черная сумка, черные замшевые туфли, духи «Courreges In Blue», косметичка, носовой платок – большой, мужской, в серо-белую клетку, и связка ключей с брелоком в виде золотой египетской пирамиды. Нина Яковлевна подержала в руках ключи, рассмотрела пирамидку, решив про себя, что для брелока это очень даже недурно выглядит, как настоящее золото. Отдельно лежало и нижнее белье, конверт со вложенными в него украшениями: тонкая золотая цепочка, браслет, скромные сережки.

И тут она вдруг поняла, что совершила преступление, вскрыв посылку. Словно бы заглянула в частную жизнь своего шефа. А в том, что эти вещи имели отношение к его личной жизни, она уже нисколько не сомневалась. Больше того, от этого свертка попахивало большим семейным скандалом. Кто-то, вероятно, хотел крепко насолить Беленкову, отправив ему в офис вещи его любовницы (кого же еще?!). Но тогда почему же их не отправили его жене, к примеру? Так было бы, во всяком случае, более логично. Хотя кто их там разберет, этих интриганов? Петр Андреевич снова будет нервничать.

Нина Яковлевна сидела перед распотрошенным пакетом и думала – что ей теперь делать, чтобы ее не отчитали за то, что она посмела вскрыть чужую посылку? Может, это была какая-то личная тайна Беленкова, а она посмела сунуть туда свой любопытный нос.

Она уложила все вещи так, как они были сложены, завязала бумагу бечевкой, но все равно ничего хорошего из этого не вышло. Хотя… Может, он сразу и не разберет, что ее уже вскрывали, или подумает, что это сделала служба безопасности?

Нина Яковлевна спрятала посылку в комнате отдыха Беленкова, налила в пластиковое ведро теплой воды, взяла тряпку и принялась с усердием протирать огромные жесткие листья монстеры.

21

Инна Корсакова вот уже несколько дней не выходила из дома. Она ждала. Ждала возвращения своего парня – Вадима. Он исчез так же внезапно, как и появился в ее жизни. Просто ушел, даже не взяв свои вещи. Пропал. Исчез. Хотя какие там вещи. Пара грязных джинсов и свитер с кроссовками. Причем исчез он как раз тогда, когда пришел срок платить за квартиру, которую они якобы вместе сняли. Хотя на самом деле за все всегда платила Инна. Делала она это с какой-то истеричной радостью, желая доставить удовольствие обреченному на бедность свободному художнику. Все те слова, которые она использовала, чтобы убедить мать в том, что Вадим – художник и находится в поиске, постепенно начинали утрачивать свою значимость. Больше того, Инна вдруг поняла, что ничем таким, в смысле творчества, ее приятель не занимается. Он вечно пропадает где-то, говорит, что ищет темы, сюжеты. Рисует голых женщин черным углем по серой, дешевой бумаге, а потом весь этот хлам сжигает во дворе – ночью, когда все остальные жильцы спят.