Зачем тебе алиби… - Малышева Анна

— А мама твоя во сколько приходила? Она действительно была у него в тот вечер? И ничего подозрительного не видела?

— Ничего и никого, кроме тебя. Она смотрела в глазок, когда ты уйдешь Ты ушла в девять. Тогда она подождала пять минут и побежала к нему с подарком. — У Юры при этих словах скривилось лицо. — Но он подарок взял, а ее выставил, под тем предлогом, что скоро уйдет.

— Так я и знала! Твоя мама все же видела, когда я ушла?! А больше она никого не видела? Не смотрела в глазок, когда он выставил ее?

— Для ревнивой женщины — вполне нормальное явление, — явно издевательски вставил Саша. — А вот наша Лика совсем не ревнива!

— Мать сидела у себя и плакала целый час, пока я домой не пришел, — отрезал Юра, явно тяготясь этим расследованием. — А потом я сам туда побежал. Вот и все. А то, что она тебя видела… Ей нельзя об этом говорить. С чего бы ей за тобой следить, если разобраться? Понимаешь, если обнаружится это дело, то нам с ней конец. Ты пойми, она же была его любовницей… Мерзко говорить, но ей приходилось дарить ему подарки, чтобы он хоть изредка на нее обращал внимание. Мать еще не старая… Многим нравится… Что она к нему привязалась? Лучше бы она была старухой! — резко закончил Юра.

— Лучше чего? — Анжелика была ошеломлена этим потоком темпераментных выкриков. От внешне хладнокровного соседа она такого не ожидала.

— Лучше, чем быть такой, как сейчас! Я ее иногда ненавижу!

— Ну, хватит, хватит! — Саша разлил по рюмкам мускат, придвинул одну Юре:

— Выпей. И ты, Лик, тоже. Тебе полезно после стресса.

Она с отвращением отодвинула сладкую гадость, а Юра с обреченным видом выпил.

— А мускат у нас в доме откуда? — спросила она. — Ты, Юра, принес? — Мамин мускат. У нас его целый склад. Она его любит.

— А… То-то я глядела — у нас всегда в холодильнике бутылка этого сиропа! — усмехнулась Анжелика. — Наверное, приносила с собой, когда в гости шла?

— Ну.

— Так и на бутылке, наверное, ее отпечатки пальцев нашли?

— А проверяли бутылку?!

— По-моему, они тут все проверяли. Да ты не переживай, я скажу, что это вы мускат принесли.

Ничего страшного, поверят. — Анжелика смотрела на парня с жалостью. Потом решилась задать еще один вопрос:

— Юр, а отец твой где?

— Умер. Давно.

— Что-то у всех у нас с отцами неладно, — вздохнула она. — У кого ушел, у кого умер…

— А у кого прогнали отца, — Юра повернул голову и посмотрел на своего приятеля. Саша подхватил его под мышки и помог ему встать:

— Все, ты готов. Лика, его надо куда-то уложить.

— Да клади к Игорю, на диван. Постой! — воскликнула вдруг она. Юра поднял на нее сонные глаза. — А как ты вошел в квартиру, когда вернулся за кубком?! Твоей маме Игорь открыл, это я понимаю, но кто открыл тебе?

Ни слова не говоря, он медленно полез в карман и с трудом вытащил оттуда несколько ключей в связке. Анжелика даже с некоторого расстояния узнала ключи от собственной квартиры.

— Откуда они у тебя?!

— У мамы были… Сделала… — Он невразумительно помахал рукой в воздухе. Саша уволок его из кухни, и спустя пару минут было слышно, как Юра капризничает, не желая ложиться. Он, дескать, хочет кое-что сообщить Лике!

А она стояла с одной связкой ключей в руке, с другой — в кармане. Там же лежали ключи от машины и гаража. Девушка сложила все эти связки на ладони, в результате получилась внушительная и довольно увесистая кучка железа.

— Хотела бы я знать, — пробормотала она, — у кого еще есть ключи от моей квартиры?

Утром, глядя на себя в зеркало, она обнаружила явственные круги под глазами. Нахмурилась, открыла пудреницу и увидела там жалкие крошки и истрепанную губку. Все эти дни у нее не было повода как следует накраситься и тем более позаботиться о состоянии своей косметички. Анжелика терпеть не могла таких неожиданностей. Пришлось вымазать на лицо то, что есть, а потом быстренько собраться и съездить в центр. Собственно, пудру «Ланком» можно было купить и где-нибудь поближе, но Игорь раз и навсегда приучил ее делать покупки в ГУМе — и теперь она последовала этой привычке. В гумовских галереях она долго не задержалась — не было настроения демонстрировать свои «подбитые», кое-как накрашенные глаза. Купила искомую пудру, съела пирожное и направилась домой. Мелкие неприятности на этом не закончились.

И все же, если бы Анжелика знала, что последует за этим, она бы решила, что провела утро чудесно.

Около полудня, без звонка, без предупреждения явилась в гости ее мать. Она притащила с собой тяжелую сумку с продуктами и целый ворох впечатлений. Для начала Анжелика услышала, что она безответственная особа. Например, совершенно забыла о таком обычае, как девять дней. Анжелика всегда была несведуща в том, что касается обычаев и этикета. Кроме того, ей никого не приходилось хоронить, а рассказы о чужих похоронах она старалась пропускать мимо ушей.

— Ну, хорошо, — вздохнула Анжелика, выслушав все упреки. — Не справила я эти девять дней.

Забыла, не успела. И косынку я выкинула. В конце концов, это мое личное дело.

Потом она сознательно оглохла минут на пять, давая матери выговориться, и обрела слух только, когда мелькнуло имя ее отца.

— Андрей, — пожаловалась мать, — совершенно тобой не интересуется! Я звонила ему, а он…

— А зачем ты звонила?

— Но ты же его дочь! Его дочь осталась вдовой, а ему дела нет!

— Знаешь, — заметила Анжелика, — меня это не удивляет. Игоря он вообще не знал. Я думаю, что папа до сих пор уверен, что мне четырнадцать лет.

— Хватит острить!

— Если это острота, по-твоему… Оставь отца в покое. Так будет лучше для всех нас.

— Ты всегда его защищала!

Тут Анжелике пришлось оглохнуть минут на десять. Зинаида Сергеевна даже всплакнула под конец своей пламенной речи, в которой она вкратце описала свою погубленную «ради ребенка» жизнь.

Когда «ребенок» закурил и закатил глаза к потолку, мать поняла, что тему следует сменить.

— И что ты теперь собираешься делать? — вполне разумно спросила она.

— А что?

— Ты же осталась без средств к существованию!

Надо пойти работать!

— Зачем? — вяло отреагировала Анжелика.

Этот ответ привел мать в ярость:

— Тебе двадцать пять, а ты вообще ничего не умеешь делать! Только в казино играть! Ужас! Я вообще не понимаю, почему Игорь тебя терпел!

— Я тоже. Насчет моего будущего не переживай. У меня есть эта квартира, есть машина. Остались сбережения. Когда все кончится, я пойду продавать водку в местный супермаркет.

Анжелика говорила резче, чем ей хотелось бы.

В сущности, она не хотела грубить матери, но спокойно слушать нравоучения не могла. Мать вконец расстроилась, это было заметно. Анжелика тоже пала духом. «И почему она никогда не может поговорить со мной, как с человеком, а не как с собакой, которая нагадила в углу? — спросила себя Анжелика. — Почему я всегда как будто виновата перед нею? Конечно, станешь при таких условиях грубиянкой! И ведь я понимаю, что она желает мне добра, но как она это делает!»