Честь семьи Лоренцони - Леон Донна

Его размышления прервал звон колоколов на площади Сан-Поло: пробило шесть часов. Вслед за тем весело зачирикали воробьи, свившие себе гнездо в трещине между кирпичами дымовой трубы, возвещая о том, что настал новый день, а это значит, что пора вставать и идти на работу. Но Брунетти, не обращая на них внимания, снова положил голову на подушку. Он был уверен, что ему уже не удастся уснуть, но вскоре забыл о том, что действительно пора на работу, и провалился в сон.

14

В то утро Брунетти решил, что пришло время поделиться с вице-квесторе Паттой той немногой информацией об убийстве Роберто Лоренцони, которой он обладал, – в том, что это убийство, теперь не оставалось никаких сомнений. Так он и сделал, как только Патта появился в квестуре. Поначалу Брунетти опасался, неприятных последствий, связанных с недавними разногласиями по поводу кандидатуры лейтенанта Скарпы, но, к счастью, он ошибался. По крайней мере, Патта и виду не подал, что между ними пробежала кошка. Он уже прочел утренние газеты и не преминул выразить формальные соболезнования родственникам покойного, хотя, по всей вероятности, его больше всего беспокоило то, что это произошло с одним из представителей городской знати.

Брунетти объяснил, что как только дантист подтвердил, что снимки совпадают, то взял на себя смелость известить об этом родителей. Наученный горьким опытом общения с Паттой, Брунетти знал, что следует быть крайне осторожным в проявлении какой-либо личной заинтересованности в этом деле.

Поэтому, сделав вид, что его это ни капельки не интересует, равнодушно осведомился, кому тот намерен поручить вести это дело; он даже осмелился предложить одного из своих коллег.

– А ты-то сам над чем сейчас работаешь, Брунетти?

– Загрязнение воды в порту Маргера, произошедшее в результате утечки нефти, – отрапортовал Брунетти с таким видом, будто дело о загрязнении воды волновало его куда больше, нежели убийство.

– Ах да, – откликнулся Патта; он уже слышал о происшествии в порту Маргера. – Что ж, я полагаю, с этим вполне могут справиться карабинеры.

– Но я так и не успел допросить начальника порта, – настаивал Брунетти, – и проверить документы этого танкера под панамским флагом.

– Пускай этим займется Пучетти, – отмахнулся Патта.

Брунетти вдруг вспомнилась одна забавная игра, которую так любили его дети, когда были маленькими. Нужно было бросить на пол пригоршню деревянных палочек, а затем попытаться собрать их по одной, стараясь при этом не задеть остальные. Вся сложность заключалась в том, что нужно было действовать крайне осторожно – один неверный шаг, и ты проиграешь.

– Может, поручить это дело Марьяни? – предложил Брунетти, имея в виду одного из своих коллег, тоже комиссара. – Он только что вернулся из отпуска.

– Нет, я думаю, это следует поручить тебе. В конце концов, твоя жена тоже из этих, так ведь? И уж как пить дать водит с ними дружбу?

Сколько Брунетти себя помнил, выражение «из этих» всегда звучало пренебрежительно. Он никогда не мог понять, почему «эти» вызывают такие неприязненные, а порой и враждебные чувства. Но сейчас, из уст вице-квесторе Патты, оно прозвучало как высшая похвала. Брунетти неопределенно кивнул, смутно представляя себе, с кем из «этих» может «водить дружбу» его жена и что она может о них рассказать.

– Отлично, тогда твои отношения с ее родней тебе помогут, – сказал Патта, намекая на то, что государственная власть, в том числе и правоохранительные органы, ни во что не ставит так называемое могущество «этих». В этом-то все и дело, подумал Брунетти.

– Ну… – нерешительно выдавил Брунетти, делая вид, что сдается, поддавшись уговорам начальника, – если вы настаиваете, вице-квесторе, я поговорю с Пучетти по поводу Маргеры.

– Держи нас с лейтенантом Скарпой в курсе дела, ты меня понял, Брунетти? – рассеянно пробормотал Патта, явно думая о чем-то другом.

– Разумеется, сэр, – ответил он, заранее зная, что не сдержит данного обещания, как уже не раз бывало прежде. Увидев, что разговор окончен, Брунетти поднялся и покинул кабинет Патты.

Как только он появился в приемной, синьорина Элеттра тут же спросила:

– Ну как, удалось вам его уломать?

– Уломать? – удивился Брунетти, поразившись, что за все время общения с вице-квесторе синьорина так и не поняла, что «уломать» Патту было в принципе невозможно, какими бы вескими ни казались представленные аргументы.