Темные тени нехорошей квартиры - Михайлова Евгения

– С заявлением грустно, – проговорил Масленников. – Совсем разрушает веру в человечество. Лидия знала, что Нина Георгиевна ее полюбила, как дочь.

– Может, все же ее заставили? – спросил Сергей.

– Не думаю. Сидорова была, видимо, неплохим психологом. Она предложение Романова передала человеку, который сразу согласился. В передвижениях и действиях Смирнова была свободна. Получала очень приличный процент и перевела в зарубежный банк крупную сумму. Явно собиралась уехать.

– Не успела, – констатировал Слава. – Они убрали ее как свидетеля. И у нас действительно дефицит свидетелей. Киллера своего они теперь пытаются выставить маньяком. А он взял – да и согласился с нами сотрудничать. Пожизненное ему не нравится. Вот такая «дочка» оказалась у Нины Георгиевны.

– При виде денег многие теряют инстинкт самосохранения, – заметил Масленников. – Подставных бизнесвумен убивают не реже, чем алкоголиков с квартирами.

– И чем же мои версии были фантастическими, и как они запутывали следствие, интересно? – запальчиво спросил Сергей.

– Да ерунда, – вмешался Масленников. – Слава просто над тобой немножко издевается. Ты все делал правильно. Печкину вычислил. Не каждый сможет даже предположить, что самая страшная на свете баба женила на себе столько мужиков и в принципе была соучастницей их убийств. Ну, в этом еще надо разобраться, полагаю, некоторых она травила сама. С кем-то поработал «санитар».

– Марину жалко, – грустно сказал Сергей. – Она точно не при делах. Я бы это почувствовал. Они убили или ее муженек?

– Они, – кивнул Земцов. – Из-за того, что Смирнову Марина видела. То есть они валят, конечно, все на Романова, возможно, он и дал «добро», но и без него бы они спасали свою систему. На Романове, конечно, столько всего, чего мы никогда не узнаем… Оборвал нам многое этот его нарисовавшийся братец без корыстного мотива, мягко говоря. А мог бы на империю претендовать. Так что мы этот эпизод включаем в обвинение. Пока мы разбирались с бандой Нискина, кто-то из них, видимо, успел позвонить санитару насчет Смирновой. Это вопрос часов или минут. Мои ребята подъехали по адресу, который Настя назвала, а там уже никого не было. Александру Васильевичу сообщили о безымянном трупе с пулей в голове. Опять, Сережа, не хочу тебя обидеть, но если бы твоя жена не пошла туда, трупов у нас было бы больше. Вся квартира пошла бы незаметно в расход. Включая твою клиентку Корнилову, которую на самом деле могли бы подставить с отравлением Сидоровой. Тут ты сыграл свою роль, не отрицаю.

– Интересно, а сколько таких квартир они уже того?

– Немало. С учетом такой приманки, как Печкина. Счета у них левые, на дальних родственников, ну, прям олигархи. Я удивился. Мне теперь день зарплаты всегда будет казаться днем великого обмана. Где я и где Нискин?

– Сочувствую, – сказал Сергей. – Горе твое обмоем. А завещание у Нискина нашли, про которое он бредил?

– Нашли. На той самой хате. От Сидоровой. Поддельное. Но приговор ее сыну однозначно был бы. А ты – валики… Я спросить хотел так, из профессионального любопытства: как Настя объясняет свой интерес к этим полицаям?

– Она просто процитировала Томаса Эдисона: «Я не терпел поражений. Я нашел 10 000 способов, которые не работают».

– Вот умница! – пришел в восторг Слава. – Это она про твои способы. Ей повезло. Неработающие методы всегда перед глазами.

– Будем взаимно вежливыми, – парировал Сергей. – Пять тысяч моих, пять твоих. Она очень наблюдательна. Я только одного не понял. Группировка слаженная, дружная, Романов с ними заодно, вместе – против всех. Нискину-то кто башку проломил?

– Больной инвалид, он же сын Зинаиды Печкиной. Признался.

– Выжил наш опер чудом, – заметил Масленников. – Леня огромной силы мужик. Не совсем в себе, конечно. Я с ним поработал. Он говорит: «Коля хотел наши деньги украсть».

– А че? Неглупый малый. Значит, он и Сидорову отравил сознательно. За те же деньги.

– Да мамаша и так это на него свалила. Ему же не в тюрьму, а в больницу.

– Да, все как-то по-семейному, по-домашнему. Один человек только влез в это криминальное болото по дури, – вдруг сказал Сергей. – Фролов не убийца. Он не справился с ситуацией, эмоциями. Это не аффект, Александр Васильевич?

– А, – не удивился Слава. – Ты пришел вытаскивать любовника своей клиентки? Дохлый номер. Он все улики против себя нам предоставил. Сказал, что убийство умышленное, всю жизнь к нему шел. Пока ты составлял сериал про Вер и Вероник, Романова опознала его мать Варвару как свою служанку. Она просто имя из-за склероза перепутала.

– Не такой уж у нее склероз, – заметил Масленников. – Она по фото узнала и отца Фролова. Дмитрий Фролов давно знал Виолетту Романову, обслуживал ее как профессиональный фотограф. К тому же был ее любовником. По времени вполне мог быть биологическим отцом Алексея. Я звонил ему вчера после разговора с Виолеттой, рассказал, что случилось. Он неплохой человек. Говорит, не хотел узнавать, от кого ребенок. Не важно это для него. Мужчин у Виолетты было много. Дмитрий влюбился в Варвару. Женился на ней, растил сына, они думали, что Виолетта забыла о них. Она, наверное, и забыла. Квартиру через каких-то своих людей оформила. Даже адреса не знала. А потом стала строить особняк рядом с их домом. Она этот район любила и большими участками прибирала к рукам. Приобретала и сносила архитектурные памятники, строила свои торговые центры, офисные помещения для сдачи в аренду, банки. Недорогими квартирами расплачивалась за услуги со многими. Доставались они ей, по всему, легко. Что и роднит ее с придурковатой Печкиной. Видно, страшно не любила Виолетта с деньгами расставаться. Может, из-за этого Варвара и заболела. Всю жизнь в страхе провела. Романова в свое время была опасным человеком. Собрались Фроловы вместе ехать за границу, Алексей с женой развелся, не захотел бизнес бросать. Или действительно очень хотел убить брата. Жуткая история, очень тяжелый человек.

– Что будет с Виолеттой?

– За ней приедет бывшая жена Алексея, так они решили. Вот жена так жена. А он в твою клиентку влюбился. Что не помешало ему убить…

– Странно, что не помешало вообще-то, нет? – спросил Сергей.

– Мое заключение такое, – веско заявил Масленников. – Он действительно мог прожить жизнь с идеей теоретического убийства. Никогда бы на него не пошел. Жизнь любимой женщины, близких ломать бы не стал. Просто Алексей оказался не такой хладнокровный, каким себя демонстрирует. Он давно следил за Романовым, с тех пор, как из виду пропала Виолетта. Пытался что-то через Марину узнать. В этом направлении они шли вместе с твоей Настей, получается. В дом этот охрана его никогда не пускала, Романову он представляться не собирался. Хотя, говорит, была как-то стычка у них на дороге. ДТП. Короче, Алексея добило то, что он узнал об истязаниях матери. Он постоял с ней рядом, видимо, почувствовал, что этот истерзанный, полуживой скелетик – его родная мать. Аффект – не аффект, – с этим можно работать, но он отказался от адвоката.

– Сережа, – встал Слава и подошел к Кольцову. – Я не даю Корниловой свидания. Фролов этого не хочет. Если она будет к нему рваться, дождется суицида. Я таких психов, как он, видел. Ей нужно забыть его. Дадут ему много. Романов, конечно, приблатненный тип, но из той песочницы, которая за своих постоит.

– Ясно, – сказал Сергей и пошел к выходу. – Пока, ребята. Загляну к Ларе, скажу, чтобы за Васильева замуж шла, он ничего, правда? А потом пулей домой. Мне Мая еще везти на перевязку.

…Лара открыла ему дверь своей комнаты, пропустила, встала напротив, внимательно читая выражение его лица. Он удивленно смотрел на нее. Она показалась ему совершенно другой. Глаза огромные, глубокие, как на иконе, подбородок заострился, рот сухой, как после долгой жажды.

– Ты пришел сказать, чтобы я оставила Алексея в покое, а то он покончит с собой? И чтобы жила счастливо, нашла другого? И жизнь наладится? Мне это все уже объяснили, в том числе ваш неглупый эксперт. Мне это и сам Алексей пытался объяснить.

– То есть?

– Свидания твой друг следователь мне не дал, но так получилось, что я обошлась. Моя клиентка работает в управлении МВД.

– Не может быть! Они тоже делают пластические операции?

– Еще как! Это между нами. В общем, Леша сказал, что будет большой срок, если я захочу ждать, он убьет себя, потому что он свою жизнь все равно завершил. А я… Я сказала: «Хорошо». Убьешь себя, я – тоже. Нам хватит силы для жизни, мы пойдем по этой пустыне вместе, потому что нет для нас других людей на земле… И не так важно, что наши встречи будут зависеть не от нас. А может, и от нас. Я свою капельку счастья не собираюсь выпускать из рук. Он хотел мести – ему никто не смог помешать. Я хочу, чтобы мне никто не мешал быть с ним. В горе и радости, как говорится. Даже он не помешает.

– И что?

– Он заплакал, – сухо сказала Лара. – Иди, Сережа. В другой раз.