Темные тени нехорошей квартиры - Михайлова Евгения

Новый год они встретили практически по-семейному, телевизор никто не смотрел. Было о чем поговорить. О литературе, политике, жизни. Виктор, конечно, уже не сомневался в том, что судьба свела его еще с одним другом. А то, что этот друг явно нравится его дочери, делает их понимание бесценным. К двум часам ночи, под грохот салютов и петард, Виктор стал демонстративно прикрывать ладонью искусственные зевки, Полина тоже изобразила страшную усталость, хотя обычно в новогоднюю ночь они сидели все вместе до утра. Вскоре они извинились и ушли к себе спать. Полина только сказала как само собой разумеющееся:

– Лара, я вам постелила. Чистые полотенца в ванной.

Они любили друг друга так самозабвенно, как будто прошли в поисках весь земной шар, встретились, нашли свой райский уголок, где можно узнавать бесконечно долго друг друга, забыв обо всем остальном.

– Мы как на поле боя, – сказала Лара, посмотрев в окно, которое звенело от грома китайских «стрелялок». – В нашем доме вообще нет звукоизоляции. И окна у нас старые.

– Да, поле боя, – обнял ее Алексей. – И мы между двумя атаками. Ничего, что нет звукоизоляции. Этот грохот и есть наша изоляция. В том числе от твоих родителей. Ты часто приводила сюда мужчин?

– Вообще ни разу.

– Они очень спокойно все восприняли. Они мне понравились.

– Ты им тоже. Я говорила: родители очень простые, по ним все сразу видно. Папе ты уже лучший друг.

– Я понял. Мне это очень приятно. Просто любопытно: а враги у Виктора были когда-нибудь?

– Что ты! Папа предан людям, как собака. Я вспомнила одно выражение Черчилля. Недавно маме его полностью цитировала. Конечно, мы с мамой для него – вне конкуренции. Он добрый и доверчивый, но при этом мне даже частного детектива нанял на всякий случай, чтобы не было проблем в этой жуткой ситуации с убийством в квартире. Ну, чтобы не таскали меня никуда. Теперь два убийства получается… Ужас, да?

– Ты ж сказала: поле боя. Виктор очень правильно поступил. Человека для начала нужно защитить от тех, кто теоретически призван защищать его права. Ладно, мы не о том. Давай я тебе скажу, чего мне хочется больше всего. Нет. Чего хочется, – ты и сама знаешь. Скажу, чего не хочется больше всего. Не хочу, чтобы утро наступило. Пусть будет темно, пусть стреляют, я тебя вижу в отблеске этого фейерверка. Ты – красавица.

– Ох, – счастливо потянулась к нему Лара. – Такой грохот, мы не спим всю ночь, а мне кажется, я отдыхаю, как никогда в жизни. Как говорит бабушка, сердце успокоилось. Но, однако, какие придурки те, кто устроил этот грохот. У мамы, наверное, завтра будет болеть голова.

– Что поделаешь. Придурки тоже хотят радоваться жизни. Мы с тобой к этому приспособились, правда?

– С тобой я приспособлюсь ко всему, – серьезно сказала Лара. Никогда еще она не чувствовала себя такой уверенной и сильной. И желанной.

Что еще нужно женщине, чтобы уснуть на пару часов, а проснуться свежей и счастливой… Настолько счастливой, что откуда-то вдруг, как порыв ветра, налетел страх. Лара смотрела на четкий профиль спящего Алексея, его длинные ресницы и, сжав от волнения зубы, попросила впервые в жизни: «Господи, пусть он от меня не уходит. Только это. Пусть будет со мной». Алексей открыл глаза, повернулся к ней, все прочитал в ее взгляде.

– Как хорошо, что ты мне не приснилась, – обнял он ее.

– Ты рад, что мы встретились?

– Счастлив. Только раньше мне это было не нужно. Ну что ты! Не бойся. Я был в этом уверен до того, как узнал тебя. Теперь все изменилось…

Сергей проснулся рано. Буквально через пару часов после того, как уехали гости. Так блаженно уснул, собираясь проваляться до полудня, как любил после новогодней ночи… Он ведь ни разу не жаворонок. Но спать, когда на тебя смотрят преданными глазами и громко вздыхают от избытка чувств, – не есть нормально. Смотрела и вздыхала, разумеется, не Настя, которая спала всегда очень тихо, по смешной привычке спрятав лицо под уголок подушки. Рядом с Сергеем стоял и влюбленно на него смотрел Май. Кольцов тяжело вздохнул, но нашел в себе силы улыбнуться в ответ на неотразимую собачью улыбку.

– Так меня любишь? – тихо спросил он. – Ты понял, на кого в этом доме можно положиться? Ну, мы с тобой все поняли еще в приюте. Чего стоят наши друзья-подруги, которые сейчас дрыхнут без задних лап и в голове не держат, что собаке нужно утром гулять. Встаю… Хотя в данный момент мне кажется, что ты ведешь меня на расстрел. Я спал всего два часа.

Они вдвоем тихонько вошли в ванную, Май заинтересованно наблюдал, как Сергей принимает душ, потом, когда тот вытирался, помогал ему, слизывая капли с ног. Сергей влез в старые джинсы и свитер в прихожей, нашел давно забракованную Настей куртку.

– Собачник должен одеваться как можно страшнее, – объяснил он Маю. – Мне это как раз собачник однажды и объяснил. Я у него спросил: «Что это вы все такие жуткие, как бомжи?» Он ответил: «Кодекс собачника – скромность. Никаких белых одежд, венчиков из роз и прочего. Мы не должны затмевать своих любимцев». Я сначала подумал, что у него таракан в голове, потом сообразил, что это чудесная отмазка для людей, которым неохота после прогулок с питомцами чистить и стирать одежду. Так что я перехожу к новому этапу познания жизни с твоей помощью. И затмевать тебя мне действительно совсем не хочется. Пусть восхищаются. Для меня это пройденный этап.

Они вышли в совершенно пустое утро, не спеша прошлись по скверу, заваленному цветными подгоревшими «боеприпасами». Ощутимо попахивало гарью.

– Однако, – пробормотал Сергей. – «Недаром помнит вся Россия про день Бородина». Они пахали тут как нанятые всю ночь. Тебе, конечно, все понятно. Нюхаешь? Только ради всего святого, не найди какого-нибудь забытого, спящего и нетрезвого поджигальщика. Я не буду оказывать ему помощь.

«А я буду!» – радостно посмотрел на него пес. Сергей в очередной раз подумал о том, что Май легко понимает все слова и читает мысли.

За час они встретили пару знакомых, которые сначала проходили мимо, потом окликали:

– Сережа, ты, что ли? Я тебя не узнал. А это кто?

– А как тебе кажется? – с интересом отвечал вопросом Сергей.

– Собака, – неуверенно ответил ему один достаточно сонный знакомый. – Только у тебя нет собаки.

– Продолжай думать над этим вопросом, – не стал помогать ему Сергей. – С новым счастьем. Мы пошли. У нас по режиму завтрак и сон.

– Везет тебе, – вздохнул знакомый. – У меня по режиму головомойка от жены. Не успел домой к Новому году.

– Ты здорово задержался. Скажи, что тушил подростка, который загорелся от петарды. И спас ему жизнь.

– Да? – с надеждой переспросил сосед. – Я так и скажу. Такое бывает, правда? Но ведь она не поверит…

– Не поверит, – согласился Сергей. – Но это будет ее выбор.

– Точно! – кивнул второй встреченный в новом году и побрел почему-то не в сторону дома, а к ближайшему круглосуточному магазину.

Они вернулись домой, теперь лезть в ванную был черед Мая, что он с удовольствием и выполнил.

– Благородный ты парень, – сказал ему Сергей, вытирая лапы махровым полотенцем. – Пошли есть. Никого ждать не будем.

На кухне Сергей покормил Мая, потом заварил себе кофе, пил его и ел сразу из нескольких маленьких вазочек и подносиков, куда Настя сложила остатки праздничных блюд. Все было по-прежнему вкусным. Май тоже все с ним пробовал после своей еды. И ему нравились и салат, и буженина, и сыр, и фрукты. Глаза у Сергея слипались. Нужно срочно поспать, а потом… Надо бы посидеть за компьютером, что-нибудь найти, с чего начнется разгадка в деле «нехорошей» квартиры. Сергей привык доверять своей интуиции. Его клиентами часто бывали люди, которых следствие вполне объективно включало в список подозреваемых: есть мотивы, нет алиби, слишком близко находились по отношению к жертве и так далее. Сергею это никогда не мешало. Он точно знал, что искать нужно в другой стороне. Чувствовал… ну, как Май, откуда дует хоть слабый ветерок отгадки. Сейчас… Странное что-то происходило с ним сейчас. Его не покидало ощущение, что то ли все жильцы этой коммуналки причастны к убийствам, то ли кто-то за кадром манипулирует кем-то из них. Он не был уверен на сто процентов ни в ком. Даже в Ларе Корниловой, отец которой его и нанял. Он был не уверен в Васильеве, Марине Демидовой. О ее бывшем муже Романове и говорить нечего. Тут просто надо рыть. Более того. Ночью, когда они в очередной раз курили с Масленниковым, тот вспомнил, что на стаканчике, из которого Валентина Сидорова пила свою знаменитую настойку из грецкого ореха, обнаружены отпечатки пальцев ее и Зинаиды Печкиной, на бутыли – ее сына и, что самое интересное, – Нины Георгиевны. Этого тихого божьего одуванчика. А она ведь все время говорила какие-то странные фразы, свидетельствующие о неприязни к Сидоровой. Она хорошо относилась к пропавшей соседке, комнату которой Валентина, скорее всего, просто не успела оформить на себя. Конечно, трудно представить Нину Георгиевну в роли снайпера, стрелявшего в Валеру Сидорова. Но это только версия, что оба убийства связаны и совершены одним человеком.