Стикс - Андреева Наталья

Во-первых, куртка. Когда он вернулся домой, Зоя удивленно воскликнула:

— Ванечка, ты нашел свою куртку?! Когда? Где?

— Какую куртку?

— Ну, как же! В тот день, когда ты потерялся, на тебе была именно эта куртка! Ты в ней пошел на работу! А я-то переживала! Хорошая вещь, жалко. Думала, что новую надо к осени покупать. А она — вот она, куртка.

— Я нашел ее в доме, когда делали обыск, — соврал он. — В том доме, где меня ударили по голове.

На самом деле там он нашел ключи от «Мерседеса», а куртку уже в машине. А ведь он ловил на шоссе попутку. Руслан так сказал. Когда же пересел на «Мерседес»? В Горетовке? Как все это странно. И Зое об этом знать не надо. Она, похоже, не в курсе всех его похождений. Итак, куртка — это первое.

Второе — пистолет. Возможно, это пистолет, который числился за следователем Мукаевым и теперь считается потерянным. Сейчас в розыске. В таком случае его надо принести в прокуратуру и отправить на экспертизу. Проверить по номерам, тот ли пистолет, и выяснить, стреляли из него в последнее время или нет. Но — страшно. Отчего-то очень и очень страшно.

И третье, самое важное — права. Потому что здесь, в его квартире, лежат еще одни права. Выданные на имя Мукаева Ивана Александровича того же числа, месяца и года рождения. Откуда же вторые? Вывод напрашивается сам собой: он вел двойную жизнь. Ездил на черном «Мерседесе» под чужой фамилией, и наверняка не в черте родного города. И сейчас он больше Саранский, чем Мукаев. Потому что привычки последнего не помнит вовсе. А вот «Мерседес», «Данхилл», хорошие костюмы, казино, рестораны и подиум помнит очень хорошо. И море. Женщину Ольгу тоже помнит. Она очень красивая. Почти такая же, как Леся. Даже похожа на нее чем-то. Не удивительно, что тогда в больнице он ошибся.

Вспоминать жизнь этого Саранского тоже отчего-то больно. Какие-то отрывки, но большая ее часть спрятана в непрозрачные капсулы. Причем капсулы эти рассыпаны в беспорядке. И надо не только вспомнить, что находится в каждой, но и составить из их содержимого цельную картину. Потому что про Ивана Мукаева ему рассказывали и рассказывают все: Зоя, Руслан, Леся, Лора… А вот про Ивана Саранского — никто. Ни слова. Потому что жизнь его была под запретом. Он, очевидно, занимался делами не слишком благовидными. Занимался в тени, там, где солнце не светит. Тайна. Его жизнь — тайна.

Но кто-то же должен про него рассказать, про этого загадочного Саранского?

Страшно.

Тяжелый день. Уже тяжелый, хотя еще только начался. Ночи сейчас короткие, за окном так и не стемнело до черноты. Видно, как за домами занимается заря. Словно где-то там, вдали, спит огромный городи его многочисленные огни подсвечивают ночное небо. Потом оно порозовеет, и это уже будет одна из его детских фантазий, Фата Моргана. Страна розовых облаков и воздушных замков.

Он знал, где искать концы и как выйти на человека, который расскажет про Саранского. Надо завтра, то есть уже сегодня, целый день вести допросы. Спрашивать, спрашивать, спрашивать… Ключи были в этом доме. Надо искать след. Тянуть за тоненькую ниточку. Потому что за чем -то очень важным он шел тогда в Москву.

Утро, полдень и дальше

Первым был желтоглазый. У мужика этого действительно выявили на рентгене двойной закрытый перелом голени, затем наложили гипс и прописали постельный режим. Допрашивать его пришлось в больнице. Оказался желтоглазый законченным бандитом, с двумя ходками, с изукрашенным синими наколками торсом и блатным жаргоном, каждое словечко из которого произносилось с особым шиком. Мол, я тертый калач и законы знаю. В переводе на нормальную человеческую речь показания желтоглазого на допросе, длившемся без малого три часа, можно было свести всего к одной интеллигентной фразе:

— Своих не выдам.

Скорее всего, что только «своих» он и знал. А за делом стоял кто-то образованный и, возможно, в милиции еще не засвеченный. Как тот человек, что жил в комнате с трельяжем и хорошей кроватью. Стреляли как раз оттуда. Не добившись ничего от желтоглазого, Руслан уже в прокуратуре предложил взяться за главного:

— Если кто и выведет на путь истины, то это стрелок. Остальные просто проспиртованные насквозь алкаши. А этот вроде был трезвый.

— Что ж так плохо стреляет? — усмехнулся он.

— Кто знает? — пожал плечами Руслан. — То ли Господь был на нашей стороне вчера, то ли нечистая сила. Так что? Вести?