Парикмахер - Шюнеманн Христиан

Ким поставила на наш столик новую порцию льда. Клеменс Зандер бросил несколько кубиков в свой бокал с белым вином. Остальным льдом я наполнил пузырь.

- Верно, вокруг смерти Александры ходят всякие толки, - сказал я.- Но если я узнаю, в чем дело, я буду в силах им как-то противодействовать. И тогда вы сможете рассчитывать на мое молчание.

Шеф рекламного отдела удовлетворенно кивнул, но я видел, что он не испытывает особого облегчения.

- Но вы все-таки виделись с Александрой в ее последний вечер? - спросил я.

Клеменс Зандер долго крутил в ладонях бокал. Наконец, ответил:

- Мы встретились в коридоре, перед туалетом. Я и сам не знаю, что в меня вселилось. Перед этим у меня был разговор с Евой, довольно долгий и довольно неприятный. Я тогда жутко устал.

- Значит, в тот вечер Ева тоже была в редакции?

- Да, речь у нас шла о рекламе. Положение дрянное, Господь свидетель. Ева очень спешила домой - она боялась, что пропустит свой телесериал. Час был поздний. Я должен был еще раз заглянуть в свой кабинет, он совсем в другом конце редакции. Вы ведь были у нас. Короче, она меня окликнула, прямо через коридор. Сначала я даже ее не узнал. Она кардинально изменилась, внезапно стала похожей на мальчика, с короткой прической… довольно сексуальной…

- Знаю. Я сам сделал ей эту прическу.

- Она спросила про мои планы на вечер, но я, как уже говорил, чувствовал себя уставшим и ответил ей, что сегодня ничего не получится. Кроме того, мне нужно было еще уладить кое-какие дела. Но что мне безумно нравилось в Александре - она никогда не обижалась, не шипела, ничего подобного! Я знаю и совсем других женщин. Она лишь предложила зайти на минутку в ее кабинет. Вы понимаете?.. Она часто действовала подобным образом. Пара слов, ее взгляд, ее простое отношение к таким вещам… Я не знаю, приходилось ли вам бывать в сходных ситуациях? И вот мы уже лежали у нее на полу… - Клеменс Зандер слабо улыбнулся, погруженный в воспоминания, и покачал головой.

Вероятно, он говорил правду. Я задумался. Александра выпроводила Кая, и он швырнул ей назад десятку, которую она ему дала. После этого она встретила Клеменса Зандера. Возможно, Кай вернулся снова - решил все-таки взять деньги.

- Вас мог кто-нибудь увидеть? - спросил я. - Кай, к примеру?

- Кай?

- Ее сын. В тот вечер он приходил к матери.

- Личная жизнь Александры меня никогда не интересовала. К сожалению. Но тогда там никого не было. - Клеменс задумался. - Александра должна была тогда еще с кем-то встречаться. Она сказала мне об этом, когда мы прощались.

- С кем? С Дюра?

- Понятия не имею. Я никогда не спрашивал ее о делах.

19

Через каждые полчаса Алеша выдавливал из пестрых пластмассовых формочек кусочки льда в виде груш и клубничин и делал из них холодный компресс; еще он обертывал вокруг моих икр мокрые полотенца, как будто у меня жар. Он переместил меня, словно старенького дедушку, вместе с кушеткой на балкон, где уже твердо обосновалась сушилка для белья. Его зеленые плавки висели среди левкоев.

Я чувствовал слабость. От переохлаждения у меня начинали болеть уши, но я прикладывал к голове пузыри со льдом, из упрямства и чувства долга, и уговаривал себя, что к завтрашнему утру все будет хорошо и я возобновлю работу. Ева прислала мне цветы. Лилии, как на похоронах.

Ко мне на балкон прилетел из кухни новый запах и поплыл наверх, к старику Хофману. Я узнал этот запах и вспомнил Москву, кухню в панельном доме, Алешину бабушку в фартуке. Широко расставив для устойчивости свои распухшие в суставах ноги, она размашистыми движениями мешала ложкой в огромной алюминиевой кастрюле, которая из-за бугристого дна пошатывалась на газовой горелке. В ней кипели гречка, жир и что-то еще. Варилась каша. Они едят ее на завтрак. Теперь Алеша стряпал эту кашу в моей дорогостоящей кастрюле из качественной стали, с толстым дном, в которой я иногда готовлю макароны. Я терпеть не могу эту бурую массу, на поверхности которой непременно плавают желтые круги жира. А вот Алеша вырос на гречке. Каша полезная, говорила его бабушка. А если ты болеешь, тебе следует обертывать икры. Потом полотенца сохнут на балконе. Алеша сунул мне в рот ложку с кашей. Я получал уход.

Ко мне на балкон пришла Беа - выкурить сигаретку, передать приветы от моих сотрудников и пожелания скорейшего выздоровления от клиентов. Она подвинула стул, села, закинула ногу на ногу и посмотрела на меня. Посещение больного, акт милосердия.